Предлагаемый
ниже очерк известного левого публициста Марлена Инсарова посвящен одному из
вождей большевизма Григорию Зиновьеву. Автор писал его как рецензию на недавно
вышедшую книгу о Зиновьеве российского историка Юрия Жукова. Как правильно
отмечает Инсаров, Зиновьев как один из лидеров РКП(б) и председатель
Коммунистического Интернационала несет ответственность и за победы, и за
поражения, и за преступления большевиков. «Зиновьев, как один из вождей
большевиков, несет полную политическую ответственность и за все большевистские
подвиги, и за все большевистские преступления, несет ответственность как за
разгром контрреволюции, так и за разгром попыток народных низов продвинуть
революцию дальше, чем того хотели большевики, несет ответственность как за разгром
Юденича, так и за разгром Кронштадта. При этом Зиновьев был рефлексирующим. Он
был демагогом в древнегреческом смысле – об этом писал Троцкий, об этом пишет
Ларс Ли – а демагог – не современный, а древнегреческий – невозможен без тесной
связи с настроениями масс, без эмпатии к этим настроениям».
«Трагедия
Зиновьева и других большевиков состояла в том, что, будучи идейными
сторонниками социализма, они возглавили и привели к победе буржуазную
революцию, а сами стали ядром нового правящего эксплуататорского класса,
пришедшего на смену свергнутой в 1917 году старой буржуазии.»
Здесь необходимо добавить, что большевики
сыграли роль якобинцев Великой российской революции 1917-1921 гг., которая
конечно же не была и не могла быть социалистической, а выполняла чисто
буржуазные задачи слома полуфеодальных порядков царской России, и привела в
итоге к утверждению режима государственного капитализма в масштабах всей
страны.
Есть еще один момент, о котором нужно сказать. Григорий
Зиновьев родился в Украине в городе Елисаветград, который в его честь с 1924 по
1934 г. носил название Зиновьевск, затем стал называться Кирово, а с 1939 по
2016 г. – Кировоград. В 2016 г. в рамках декоммунизации город получил нынешнее
название – Кропивницкий. Увы ни Юрий Жуков, ни рецензент не сочли нужным
объяснить или осветить отношение Зиновьева к Украине и украинскому вопросу.
Может быть там и нечего было освещать?
Большевики,
как известно, провозгласили своим программным пунктом право наций на
самоопределение. Восьмой пункт «Условий принятия в Коминтерн» (1920 г.) гласил: «В
вопросе о колониях и об угнетенных национальностях необходима особо четкая и
ясная линия партий тех стран, где буржуазия такими колониями владеет и другие
нации угнетает. Каждая партия, желающая принадлежать к ІІІ Интернационалу, обязана беспощадно
разоблачать проделки империалистов в колониях, поддерживать не на словах, а на
деле всякое освободительное движение в колониях, требовать изгнания своих
отечественных империалистов из этих колоний».
Как верно
отмечал украинский социал-демократ Лев Юркевич, большевики как наиболее
радикальная партия российского пролетариата, пользовались плодами российского
империализма и не могли быть последовательными его врагами. Они провозглашали
право на самоопределение наций, но не поддерживали их отделение от России, как
не поддерживали создание украинских социал-демократических организаций. После
прихода к власти в 1917 г. большевики постепенно по мере своего перерождения
сами становятся отечественными (российскими) империалистами и естественно не
могли поддерживать национально-освободительные движения против самих себя и
требовать собственного изгнания, наоборот они стремятся сохранить под своей
властью народы, угнетенные российским империализмом, ценой возможно меньших уступок.
Отсюда
понятно, почему руководимый Зиновьевым Коминтерн дважды отказался принять
заявки на вступление от украинских коммунистических партий. В ноябре 1919 г.
Коминтерн отверг заявку от Украинской Коммунистической партии (боротьбистов) –
бывшего левого крыла УПСР, а в августе 1920 г. – отверг заявку Украинской
Коммунистической партии – бывшей УСДРП-независимой. Основным аргументом в обеих
случаях было то, что в Украине уже существует коммунистическая партия – КП(б)У
как областная организация Российской Коммунистической партии (большевиков) – и
все настоящие коммунисты должны вступать именно в неё. Это вынудило
боротьбистов заявить о самоликвидации партии. УКП просуществовала еще пять лет,
пока в декабре 1924 г. тот же Исполком Коминтерна не принял решение о ее
ликвидации, осуществленное в 1925 г. Хотя вряд ли в этих решениях
инициатива принадлежала именно Зиновьеву, но он также приложил руку к
подавлению независимого украинского коммунистического движения в угоду
великорусскому шовинизму новой (и старой) бюрократии, считающей, что Украина – это часть России.
Григорий
Зиновьев и его новейшая биография
|
Обложка книги: Ю. Жуков. Григорий Зиновьев. Отвергнутый вождь мировой революции. Политическая биография. - М.: «Концептуал», 2021. - 560 с. |
Но при всякой
беде
Веет новью
вал.
Кто ж не
вспомнит теперь
Речь
Зиновьева?
Дождик лил
тогда
В три
погибели.
На корню
дожди
Озимь выбили.
И на энтот
год
Не шумела
рожь.
То не жизнь
была,
А в печенки
нож!
А Зиновьев
всем
Вел такую
речь:
“Братья,
лучше нам
Здесь костьми
полечь,
Чем отдать
врагу
Вольный
Питер-град
И идти опять
В кабалу
назад”.
С. Есенин. Песнь о великом походе.
Из всех
руководителей большевистской партии
посмертная судьба хуже всего сложилась у Григория Зиновьева. Во-первых,
до последнего времени не было ни одной политической биографии ближайшего
ученика Ленина и председателя Коминтерна (если не считать за таковую изданную в
1989 году брошюру Н.А. Васецкого на 64 страницы – см. Васецкий Н. А. Г. Е.
Зиновьев: Страницы политической биографии. М., 1989), во вторых – именно вокруг
Зиновьева устойчиво сформировалась черная легенда.
Такой легенды
нет даже вокруг не входившего в высшее руководство большевиков Радека, за
которым всеми признается остроумие и циничное обаяние. Зиновьев же для
большинства как современников, так и историков выглядел не только кровожадным
монстром, но также, что гораздо хуже, трусливым ничтожеством.
Итальянская
социалистка Анжелика Балабанова в своих воспоминаниях писала:
«После
Муссолини, которого я все-таки лучше и дольше знала, я считаю Зиновьева самым
презренным человеком, с которым я когда-либо встречалась….Если бы существовал
трибунал для вынесения судебного решения и определения наказания тем, кто нанес
ущерб и обесчестил рабочее движение, кто уничтожил его дух, кто ответственен за
моральное и иногда физическое исчезновение его самых лучших активистов, то
Зиновьев и Сталин возглавили бы список осужденных…
Впервые я
увидела Зиновьева в действии в Циммервальде. Я заметила тогда, что всякий раз,
когда нужно было осуществить какой-нибудь нечестный фракционный маневр,
подорвать чью-либо репутацию революционера, Ленин поручал выполнение такой
задачи Зиновьеву…
…в его
сотрудничестве с Зиновьевым, как и в своей общей стратегии, Ленин
руководствовался тем, что он считал высшими интересами революции. Он знал, что
в лице Зиновьева у него есть надежное и послушное орудие, и он никогда и на
минуту не сомневался в своем собственном умении управлять этим орудием для
пользы революции. Зиновьев был интерпретатором и исполнителем воли других
людей, а его личная проницательность, двусмысленное поведение и бесчестность
давали ему возможность выполнять эти обязанности более эффективно, чем это мог
сделать более щепетильный человек». (Анжелика Балабанова. Моя жизнь – борьба.
Мемуары русской социалистки. 1897–1938. http://krotov.info/library/02_b/al/abanova.htm)
С Балабановой
был согласен старый народник, правый эсер Егор Лазарев, описывавший, как «Ленин <…> стал разливать свой яд
через обычный канал — через своего послушного и верного лакея — энергичного,
циничного, деревянного и бессердечного опричника — „товарища Зиновьева“» https://zvezdaspb.ru/index.php?page=8&nput=796
Федор Степун,
религиозный философ, в 1917 году близкий к правым эсерам, вспоминал, что в
первые дни после Октябрьской революции «особенно блестящ, надменен и горяч был…Троцкий,
особенно отвратителен, нагл и пошл – Зиновьев. Первому хотелось пустить пулю в
лоб, второго – растереть сапогом». (цит.
по Самоходкин В. Н. Политическая и государственная деятельность Г.Е. Зиновьева
в ходе Великой Российской революции. 1917 – март 1918гг. Диссертация на
соискание ученой степени кандидата исторических наук. На правах рукописи. СПб.
2017, с. 204)
Для историков
Ю. Алексеева и В. Рапопорта, сравнивавших
Зиновьева и Троцкого, «по характеру, по убеждениям они были антиподы. Троцкого
отличали темперамент революционера, решительность и склонность к авантюрам.
Зиновьев, много лет проходивший в литературных секретарях Ленина, был нудный
теоретик, интриган и трус». (см. там же,
с. 42).
Продолжать
такие отзывы можно было бы долго, но это означало бы лишь повторяться.
Исключения
есть. В хвалебном тоне написан небольшой очерк Луначарского о Зиновьеве, но
этот очерк писался в 1919 году, когда Зиновьев был на пике славы и власти (см. http://lunacharsky.newgod.su/lib/revolucionnye-siluety/grigorij-evseevic-zinovev/)
Троцкий,
хорошо знавший Зиновьева и нельзя сказать, чтобы любивший его, в своих
характеристиках Григория Евсеевича, написанных в 30-е годы, старался объективно
указывать не только его слабые, но и сильные стороны.
Попытки
объективного рассмотрения Зиновьева как политика есть в изданной в 1925 году
книге советского журналиста Михаила Левидова «Ораторы Октября» (Харьков. 1925),
в очерке о Зиновьеве и Каменеве, написанном Федором Раскольниковым после его
разрыва со сталинизмом (впервые опубликован только в 1989 году в сборнике Федор Раскольников о времени и о себе:
Воспоминания. Письма. Документы. Л., 1989), наконец, в изданной в 1948 году
книге Рут Фишер – одной из руководителей КПГ в середине 20—х – «Сталин и
немецкий коммунизм» (Ruth Fischer.
Stalin
and German Communism.
Cambridge, 1948, особенно
pp. 546-548)).
Основатель
американского троцкизма Джеймс Кеннон, бывший в первой половине 20-х годов под
сильным влиянием Зиновьева, в конце жизни хотел написать его политическую
биографию.
Наконец, уже
в 21 веке появилась небольшая, но великолепная статья Ларса Ли «Зиновьев:
популистский ленинист», написанная с большой симпатией к герою и в сжатой форме
показывающая специфику зиновьевского ленинизма (см. Lars T Lih. Zinoviev: populist Leninist// Martov
and Zinoviev: Head to head in Halle. London, 2011, pp. 39-60).
Черная
легенда и написание политической биографии Зиновьева неразрывны. Биография
Зиновьева не может быть полноценной, если в ней нет анализа причин
возникновения вокруг него черной легенды, а анализ причин черной легенды
невозможен без создания его полноценной политической биографии.
Уже поэтому
изданная в 2021 году книга Юрия Жукова «Григорий Зиновьев. Отвергнутый вождь
мировой революции. Политическая биография» (М.: «Концептуал» - 2021)
полноценной политической биографией Зиновьева не является, а в лучшем случае,
дает некоторый материал для будущей биографии.
Историк Юрий
Жуков прославился конспирологической теорией,
согласно которой Сталин в середине 30-х годов готовил демократизацию
Советского Союза, однако эту демократизацию сорвала партийная номенклатура,
развязавшая Большой Террор.
Казалось бы,
при таком взгляде какое дело Жукову до Зиновьева, выступившего против Сталина в
1925 году и в 1936 году Сталиным уничтоженного?
Однако не все
так просто.
В своей книге
2014 года «Оборотная сторона нэпа» Ю.Н. Жуков критиковал идеализацию нэпа,
подчеркивал его темные стороны и с определенной симпатией отзывался о левых
оппозициях середины 1920-х годов – о той части их программ, в которых
говорилось о необходимости индустриализации.
Переход от
«Оборотной стороны нэпа» к биографии Зиновьева был достаточно естественен.
В книге Ю.Н.
Жукова о Г.Е. Зиновьеве нет ( ну, или почти нет) конспирологических теорий и
нет (кроме той части, которая относится к Коминтерну) больших фактических
ошибок. Она написана с немалой симпатией к герою. Вывод автора, что расстрелом
Зиновьева и других старых большевиков Сталин хотел убедить мировую буржуазию,
что революционный период закончился, и Россия стала обычным государством – этот
вывод не нов, но правилен.
Только при
всем при этом книга наводит скуку.
Она не стала полноценной
политической биографией Г.Е. Зиновьева.
В отличие от написанной И. Дойчером биографии Троцкого и от написанной
С. Коэном биографии Бухарина.
В книге
Жукова нет очень многого из того, что должно было быть в политической биографии
Зиновьева. Настолько многого, что без этого
биография неизбежно будет дефектной.
Начнем с
того, что деятельности Зиновьева до 1917 года в 555-страничной книге уделено
ровным счетом 7 страниц – со страницы 6 по страницу 13 включительно.
И если подробности
детства и ранней юности Григория Евсеевича,
скорее всего, навсегда останутся неизвестны (хотя, быть может, изыскания в архивах бывшего
Елисаветграда, а ныне Кропивницкого могут дать интересные результаты), то
деятельность Зиновьева с 1905-го, а особенно с 1908-го года, в котором он,
оказавшись в эмиграции, становится ближайшим помощником Ленина и вторым
человеком в большевистской фракции РСДРП, проходила на виду у партии, и без ее
анализа будет непонятно многое из того,
что было дальше.
Большевизм
возник в
1903 году в результате демократического восстания рядовых
членов партии против зазнавшихся партийных вождей, отказавшихся подчиниться
решению Второго съезда РСДРП о составе редколлегии «Искры». Большевизм эпохи
Первой русской революции был в высшей степени проникнут демократическим духом.
Ленин являлся тогда первым среди равных – не меньше, но и не больше. В возглавлявшую большевистскую фракцию Тройку
кроме Ленина входили Богданов и Красин. Оба они были людьми сильными, волевыми
и самостоятельными, и при всем своем уважении к Ильичу не считали его
непогрешимым вождем.
Ситуация
изменилась после поражения Первой русской революции. В 1909 году большевистская
фракция раскололась на ленинцев и впередовцев. Впередовцы при всех своих
достоинствах не смогли создать устойчивое политическое течение (не в последнюю
очередь – из-за своего непонимания роли крестьянства в русской революции) и за
несколько лет, испытав многочисленные расколы и уходы, маргинализировались.
Для ленинской
же части большевиков Ленин тогда – и именно тогда – становится единоличным
вождем. Ставшие его ближайшими помощниками именно в этот период Зиновьев и
Каменев (особенно – Зиновьев) лишены самостоятельной роли и на нее не
претендуют. Как напишет три десятилетия спустя уже после их гибели Федор
Раскольников, «в течение долгих лет эмиграции они были такими же близкими и
неразлучными спутниками Ленина, как две луны Марса» (Федор Раскольников о
времени и о себе: Воспоминания. Письма. Документы. Л., 1989, с. 508).
Именно в это
время старый большевизм сменяется новым ленинизмом.
То, что во
главе большевиков оказался гениальный политик Ленин, стало для большевиков и
счастьем, и проклятием. Почему счастьем, объяснять не надо, проклятием же
потому, что без Ленина как харизматического вождя вся конструкция руководства у
большевиков оказывалась неработоспособной. Это проявилось в 20-е годы, когда с
болезнью, а затем со смертью Ленина большевистская партия вступила в глубокий
кризис, и та партия, которая получилась после кризиса, с конца 1920-х, оказалась совсем другой партией.
Поэтому
период с 1908 года, когда Ленин приближает к себе Зиновьева, является весьма
важным для понимания всего дальнейшего. Но у Жукова об этом периоде есть лишь
несколько общих мест.
В 20-е годы
издавалось Собрание сочинений Зиновьева. Задумано оно было в 16-ти томах, из
них успело выйти 9 – тома I – VIII и том XVI.
Из этих вышедших томов тома с первого по четвертый включают работы Зиновьева до
1 августа 1914 года, а тома V и VIII–
работы, написанные в период Первой мировой войны. Т.е. по замыслу работы Зиновьева
до 1917 года должны были занимать в его сочинениях больше трети. В книге Жукова
Зиновьеву до 1917 года уделено 7 страниц.
О
незаконченном собрании сочинений в книге Жукова тоже ничего нет, но по
сравнению с другими пробелами это мелочь.
До предела
бедно и скупо говорит Жуков и о личной жизни Зиновьева. О его первой жене,
Сарре Равич, в книге нет ни слова, хотя у нее после их развода сохранились
дружеские отношения с Зиновьевым. О
второй жене, Злате Лилиной, сказано, что она умерла осенью 1928 года (с. 423),
хотя умерла она 28 мая 1929 года. Сын Зиновьева
от Лилиной назван почему-то
Семеном (там же), хотя он – Степан или, как вариант, Стефан. Ошибка ли это или
невыправленная опечатка – судить не беремся.
Нам крайне не
нравится манера, присущая борзописцам упадочного капитализма, подменять
политическую биографию историями из личной жизни, но и Равич, и Лилина были
интересными самостоятельными личностями, видными большевичками (о третьей жене
Зиновьева, Евгении Ласман, мы мало знаем, поэтому промолчим), участвовали в
ленинградской оппозиции и играли заметную роль в жизни Зиновьева, так что они заслуживают
в биографии Г.Е. хотя бы по две страницы.