ШАХТЕРСКИЕ ПРОФСОЮЗЫ И ПРИВАТИЗАЦИЯ «ПАВЛОГРАДУГЛЯ»

 

К истории рабочего движения в Украине.

 

 

Приватизационная политика кабинета В. Януковича (второго, после Е. Звягильского, выдвиженца донецкого клана украинской буржуазной элиты на пост премьер-министра), в 2003-2004 г.г. отличалась интенсивной распродажей государственной собственности в основном промышленном регионе Украины. Принадлежавшие государству пакеты акций крупнейших предприятий тяжелой индустрии Приднепровья, бывшего до этих пор вотчиной т.н. «днепропетровских» («Интерпайп», «Приватбанк» и их дочерние структуры), в командно-административном порядке выводились из под их управления и на, якобы,  конкурсной основе продавались «донецким».

Несмотря на то, что «днепропетровские» («Интерпайп» В. Пинчука) и «донецкие» («Систем Кэпитал Менеджмент»(«СКМ») Р. Ахметова) объединили свои капиталы в «Инвестиционно-металлургическом Союзе», чтобы провернуть крупнейшую сделку в истории распродажи бывшей «социалистической индустрии» на территории Украины, - покупку у государства металлургического комбината «Криворожсталь», «передел собственности на Днепропетровщине продолжается» (как заявил председатель Днепропетровского областного объединения официальных профсоюзов г-н Ткаченко, возвратившись в Днепропетровск после совещания в Фонде Госимущества Украины (ФГИУ) в августе 2004г. ).

 

Как был продан «Павлоградуголь».

По итогам первого полугодия 2004 г., последним из таких приватизированных объектов оказалось ОАО «Государственная холдинговая компания «Павлоградуголь»». 

30-го июня 2004г. председатель ФГИУ г-н Чечетов объявил о результате конкурсной продажи холдинга. Несмотря на участие девяти претендентов в покупатели, победителем вновь оказались «донецкие», что стало уже привычным исходом подобных «конкурсных» торгов за 2003-2004 г.г.

92,11% акций «Павлоградугля» были куплены ОАО «Авдеевский коксохимический завод», структурным подразделением концерна «СКМ». За 10 шахт, 2 обогатительные фабрики и 26 вспомогательных предприятий типа автобаз, Первомайского ремонтно-механического завода и «Павлоградпогрузтранса», на которых, в целом, было занято 36 000 рабочих, этот покупатель выложил 1 млрд. 401 млн. гривен при стартовой цене 1 млрд.   386 млн. 424 тыс. гривен.

Приватизация «Павлоградугля» была санкционирована специальным указом (№ 185 от 3.03.2003) президента Кучмы во время его т.н. «рабочей поездки» в Павлоград в марте 2003г.

По этому указу «разгосударствление» ( в тексте указа используется именно этот термин) холдинга должно было проходить с сохранением единого имущественного комплекса.

Таким образом, президентский указ перечеркнул ранее озвучивавшиеся планы министерства топлива и энергетики (точнее, такого его подразделения, как Госуглепром), предполагавшие различные варианты раздела «Павлоградугля» и продажи его по частям: по территориальному принципу (по 3-4 шахты группируются вокруг каждого из трех городов Западного Донбасса, - Павлограда, Терновки и Первомайска); по экономическому принципу (отдельно группируются «сильные» и «слабые» шахты); по типу добываемых углей (энергетических и коксующихся). 

В среде буржуазно-бюрократической элиты было много сторонников приватизации «Павлоградугля» по частям и такие попытки уже предпринимались, но к моменту появления президентского «специального указа №185» из единого хозяйственного комплекса «ушла в долгосрочную аренду» лишь обогатительная фабрика «Павлоградская».

Между тем, в 2004 г.,  после 13 лет «рыночных реформ», по сравнению с временами «советского» государственного капитализма, украинская угольная промышленность выглядела полуразгромленной.

«Приватизация пронеслась опустошительным смерчем по шахтам Тореза, Краснодона, Шахтерска и Стаханова и ничего хорошего простым трудящимся не принесла» - такую уничтожающую оценку активности частного капитала, в то время  можно было  услышать даже от функционеров официального профсоюза работников угольной промышленности (ПРУП), правда, на уровне, не выше председателей профкомов отдельных шахт. Вышестоящая бюрократия этих профсоюзов предпочитала быть более осторожной в своих высказываниях. Но факты говорили сами за себя.

С 1991г. по 2004г. количество шахтеров на Донбассе сократилось вдвое. Добыча угля за эти 13 лет упала в 2,5 раза. Приватизированные по частям, перестали существовать такие флагманы угольной промышленности «СССР», как производственные объединения «Торезантрацит» и «Снежноеуголь».  На грани окончательного распада находилась  государственная холдинговая компания (ГХК) «Краснодонуголь».

Реальная зарплата шахтеров по своей покупательной способности в 2004г. была в три раза ниже, чем за 20 лет до этого, в 1984г.

Шло повальное закрытие малорентабельных, но еще имеющих запасы угля, шахт и поэтому перестали существовать целые шахтерские города и поселки.

По объемам добычи угля в 2003г. Украина занимала 10-е место в мире, а по количеству погибающих на производстве шахтеров, - второе место, после КНР. В частности, на шахтах «Павлоградугля» за 2003г. погибло 29 человек.

К лету 2004г. позиции частного капитала в уцелевшей угледобывающей промышленности Донбасса выглядели следующим образом.

В значительной степени утратившая свое былое влияние, так называемая «старшая» группа «донецких» (выдвиженец которой Е. Звягильский, бывший директор шахты им. Засядько, затем мэр Донецка, в 1993г. исполнял обязанности премьер-министра) «долгосрочно арендовала» у государства шахту им. Засядько.

Партнер крупнейшего «донецкого» бизнесмена Р. Ахметова, финансово-промышленная группа «АРС» управляла государственными пакетами акций ГХК «Краснодонуголь», «Добропольеуголь», «Макеевкауголь», «Красноармейскуголь» и на правах частной собственности владела шахтами «Комсомолец Донбасса», «Южнодонбасская №1», 40% акций ОАО «Центральная обогатительная фабрика «Добропольская»» и 36% акций ОАО «Центральная обогатительная фабрика «Октябрьская»».

«Индустриальный Союз Донбасса» («ИСД»), - вторая по значению «донецкая» бизнес-структура, владела отдельными шахтами из состава бывших производственных объединений, затем госхолдингов: им. Бажана, «Северной» и «Холодной балкой» (ГКХ «Макеевкауголь»); «Родинской» (ГКХ «Красноармейскуголь»); «Коммунист» и «Краснолиманской» (ГХК «Октябрь-уголь»).

Но продажа «Павлоградугля» означала начало качественно нового этапа приватизации украинской угольной промышленности. Впервые, по президентскому указу, государственный холдинг был продан частному капиталу как единый хозяйственный комплекс.

В топливно-энергетической отрасли украинской экономики по состоянию на 2004г. это была самая крупная сделка между государственной бюрократией и имеющей с ней «особые отношения» финансово-промышленной олигархией.

Летом 2004 г. буржуазная пресса писала о том, что продажа «Павлоградугля» развеяла миф об инвестиционной непривлекательности угольной промышленности Украины. Такие комментарии, однако, обходили молчанием тот факт, что «Павлоградуголь» являлся наиболее «лакомым куском» из всего массива государственных угледобывающих предприятий. Шахты «Павлоградугля» были наиболее новыми на Донбассе, с наиболее низким процентом износа основных фондов. К тому же они разрабатывали самую новую, по срокам своей эксплуатации, а значит, наименее истощенную часть Донецкого угольного бассейна – Западный Донбасс.

 

Позиция профсоюзов.

С того времени, как в октябре 1990г., на волне массовых шахтерских забастовок (которые стали очень важной составной частью буржуазно-демократической революции 1989-1991гг.) был создан Независимый Профсоюз Горняков (НПГ), в структурных подразделениях «Павлоградугля» действовали два профсоюза  - «традиционный» или «официальный» ПРУП и «альтернативный» Независимый Профсоюз Горняков Украины (НПГУ).

Изначальная конфронтация «советского» ПРУП, его Днепропетровской территориальной организации и тред-юнионистского Западно-Донбасского регионального объединения НПГУ, в 1998г. сменилась сотрудничеством и даже созданием объединенного комитета (при сохранении собственных отдельных организационных структур).

Совместная деятельность и тем более, объединение (создание единого территориального комитета) «традиционных» профсоюзов с их тред-юнионистской альтернативой  были совершенно невозможны в первой половине 90-х годов ХХ ст. Да и после 1998г. павлоградский блок ПРУП и НПГУ оставался фактом, не имевшим аналогов в пост-«советской» истории украинских профсоюзов. 

Это было одним из симптоматичных проявлений агонии возникшего во время буржуазно-демократической революции 1989-1991гг. прокапиталистического рабочего движения и произошло оно после оглушительного фиаско общей забастовки шахтеров «Павлоградугля» с пешим походом на Днепропетровск и далее на Киев в мае-июле 1998г.

Тем же летом 1998г., возглавлявшие проигранную забастовку относительно радикальные элементы были отстранены от руководства региональным объединением НПГУ, во главе которого стали «умеренные» А. Бакиров и Н. Волошин, фактически «поставившие крест» на альтернативном характере независимого профсоюза горняков. Безусловно, такая метаморфоза стала возможной только в условиях общего падения авторитета НПГУ среди рабочих, а также глубокой деморализации подавляющего большинства шахтеров «Павлоградугля».

Во время предприватизационных ожиданий и опасений, функционеры блока ПРУП-НПГУ предпочитали вообще не откликаться на них, занятые беспомощной возней, которую они называли «борьбой в рамках закона», против продолжающихся задержек с выплатой зарплаты членам своих союзов.

Можно сказать, что в это время актив  ПРУП-НПГУ полностью пренебрег информированностью рядовых членов обеих союзов. По поводу предстоящей продажи госхолдинга частному капиталу профсоюзные структуры на предприятиях «Павлоградугля» не организовали ни собраний, ни митингов, ни информационных стендов.

Функционеры ПРУП-НПГУ также не пытались, во всяком случае, публично, так, чтобы это становилось известным рядовым членам, задавать администрации госхолдинга и чиновникам из ФГИУ вопросы относительно причин непрерывного понижения денежной оценки имущественного комплекса «Павлоградугля». Осенью 2002г. первый раз была озвучена его продажная цена, которая тогда составила 3 млрд. 600 млн. гривен. В 2003-м году, после президентского «специального указа № 185» по так называемой «предварительной оценке» экспертов ФГИУ, она уменьшилась до 1 млрд. 600 млн. гривен. И, наконец, окончательная, «зарегистрированная в фонде госимущества» продажная цена ГХК «Павлоградуголь» составила 1 млрд. 386 млн. 424 тыс. гривен. 

Как проходил процесс ценообразования?

Как влияли на него бизнес-интересы вероятных будущих хозяев холдинга, в числе которых, кроме «СКМ», назывались «днепропетровские» «Интерпайп» и группа «Приват», а также «донецкий» «ИСД»?

Почему продажная цена «Павлоградугля» непрерывно падала в условиях роста производительности труда шахтеров и отпускных цен на уголь?!

На эти вопросы рядовых членов обеих шахтерских профсоюзов профбоссы блока ПРУП-НПГУ не отвечали, делая вид, что все это их просто не касается. Шахтерские коллективы питались одними слухами…

И только после президентского указа, в профсоюзной прессе, в выступлениях функционеров на заседаниях профкомов и на профсоюзных собраниях, началась достаточно вялотекущая дискуссия на тему: а нужна ли вообще «Павлоградуглю» приватизация?

Тогдашнюю позицию актива НПГУ достаточно характерно отражает заключительный пассаж статьи «Кто прихватит «Павлоградуголь»?» заместителя председателя регионального объединения НПГУ и по совместительству исполняющего обязанности главного редактора газеты НПГУ «Лава» Н. Волошина. С приторно-пошловатым пафосом обращался Волошин к деморализованной шахтерской массе со станиц «Лавы»:  

«Народ, не спи! Проснись и бди! Иначе этой приватизацией тебя еще ниже опустят! (…) Проснись и присмотрись, - далеко ли этот черный туман под названием «приватизация»?».

Прошедшие аппаратную школу «советских профсоюзов», функционеры ПРУП были менее эмоциональны и более «политкорректны».

«Международный опыт денационализации подтверждает наши опасения»; «подобного рода реформирование чревато закрытием шахт и массовой потерей рабочих мест», - писали они в региональной прессе официальных профсоюзов. Но сама целесообразность приватизации «Павлоградугля» обсуждению не подлежала, так как «нам выбирать не приходится – указ есть указ».  Поэтому профбоссы будут содействовать его выполнению, направляя свои усилия на смягчение «негативных последствий смены собственника».

В декабре 2003г. на страницах «Позиции» (печатного органа Днепропетровского областного совета официальных профсоюзов) с пространными комментариями по поводу предстоящей приватизации «Павлоградугля» выступил председатель профкома ПРУП шахты «Благодатная»       г-н Короткий. Живучесть иллюзий капиталистического романтизма времен буржуазно-демократической революции 1989-1991гг., колебания и растерянность недавних «советских рабочих» - все это нашло свое место в рассуждениях этого функционера ПРУП.  

Свои размышления г-н Короткий начал с повторения ходульных пропагандистских клише начала 90-х годов ХХст.:

- государственная собственность – это ничейная собственность;

- и поэтому, «теоретически, приватизация, в том числе и большая – веление времени»;

- «… у рачительного хозяина будет эффективно использоваться рабочий и технический ресурс, исчезнет почва для воровства»;

- «в убыток себе хозяин работать не станет»  и т.д. и т.п.

Эти формулировки оставляли впечатление, будто г-н Короткий просто пересказывал содержание социально-экономических статей из «советской» прессы 1990-1991гг., когда пролетарские массы были буквально загипнотизированы миражами западного частнокапиталистического «рая».

Но уроки 90-х годов все-таки не прошли даром для функционеров ПРУП. В тех же комментариях                     г-н Короткий признает: «Методика «поднятия» убыточного производства у частного предпринимателя одна – отбор лучших лав, а остальное, вместе с людьми, - за борт!».

И тут прорывались сожаления о несостоявшихся мелкобуржуазных проектах «народного капитализма», которые были идеологическим кредо шахтерских забастовок во время буржуазно-демократической революции 1989-1991гг.

Шахта – эта закрытое акционерное общество во главе с «хорошим» директором. Шахтеры – и наемные работники, и акционеры одновременно. У такого «трудового коллектива должна быть полная свобода экономической деятельности: чтобы ЗАО имело право отпускать уголь по своей, а не диктуемой сверху цене. И отпускать уголь тому, кто платит».

За «экономическую и правовую самостоятельность» бастовали уже в 1989г., еще решительнее – в 1990-м. Весной и летом 1991г. «полная свобода экономической деятельности» шахтерских «трудовых коллективов» была главным лозунгом Независимого Профсоюза Горняков «СССР».

Тогда, в 1990-1991 гг. это звучало так: «Дайте нам (т.е. нашему директору) свободно торговать добываемым нами углем. И к черту плановую экономику!». Свобода торговли и шахты без парткомов, - таким было идейное знамя мелкобуржуазной волны, которая в 1990-1991гг. сносила прогнившие социально-политические устои «советского» государственного капитализма…

Г-н Короткий также брался утверждать, что на начало 2000-х  «народный капитализм» в Украине  не только все еще являлся жизнеспособной альтернативой господству частного капитала в рамках рыночной экономики, но и был альтернативой государственной собственности на основе экономики плановой. 

Профбосс, оказывается, знал, кто виноват в том, что этот проект потерпел неудачу. Начинали, вспоминал он, с аренды шахт, с правом их последующего выкупа «трудовым коллективом». Но цена на отгружаемый уголь, как и адреса поставок определялись сверху, теперь уже не московской, но киевской правящей бюрократией. Аренда шахт, этот эмбрион «народного капитализма» «в таких условиях оказалась неприбыльна».

Таким образом, по мнению г-на Короткого, государственная бюрократия целенаправленно дискредитировала «коллективную собственность» и «всенародную приватизацию», чтобы расчистить путь для экспансии крупного частного капитала. «Народный» (директорский) капитализм не состоялся. И соответственно, в рабочих коллективах «Павлоградугля» происходит перелом настроений. Уже к середине 90-х годов, при полном отсутствии понимания классовой природы государственной власти, шахтеры требуют вернуть шахты обратно в государственную собственность. Директорат тоже меняет свою ориентацию. Учитывая социально-экономическое могущество «угольных генералов» и степень их влияния на шахтерские коллективы, позицию директоров можно считать определяющей в зигзагообразной истории «рыночного реформирования» «Павлоградугля».

Вместо экономически «полусвободного» директорского бизнеса, в середине 90-х создается дотируемый из бюджета госхолдинг, который, в итоге, оказался лишь промежуточной ступенью к продаже «Павлоградугля» новоиспеченной частнокапиталистической олигархии.

Шахтеры, успевшие за восемь лет вновь разочароваться в государственной собственности, в 2003г. и ждали, и боялись приватизации…

Надо отдать должное г-ну Короткому. Его комментарии весьма ярко и лаконично осветили нижайший уровень шахтерского классового  сознания и все его метания за последние 15 лет.

Акционирование «Павлоградугля»: по одним данным 6% акций было квотировано за 36 000 рабочих и 10% акций  - за директорами предприятий, входящих в холдинг. По данным НПГУ, за «трудовым коллективом» (в конце концов, надо отметить, что этот эвфемизм подразумевает единство интересов администрации собственника и наемных рабочих, т.е. замазывает классовые противоречия на производстве) холдинга было квотировано всего 8% акций. За Госуглепромом оставались 92% акций, которые поступили на «конкурсные» торги. Судя по количеству акций, купленных концерном Р. Ахметова, данные НПГУ были наиболее достоверными. Но и в этом случае, функционеры ПРУП-НПГУ лишь стимулировали мелкобуржуазные всхлипывания массы рядовых членов обеих союзов: «Где же справедливость в таком распределении акций?!».

Профсоюзный блок ПРУП-НПГУ стал «шевелиться» только в конце 2003г., когда тогдашний генеральный директор холдинга г-н Поротников зарегистрировал в горисполкоме Павлограда новый устав акционерного общества «Павлоградуголь». По новому уставу, вернее, по новой редакции старого, государственная акционерная компания превращалась в открытое акционерное общество.

Эта формально-правовая подготовка к приватизации была одобрена собранием акционеров и только потом, задним числом была создана комиссия по изучению новой редакции, в состав которой вошли профбоссы блока ПРУП-НПГУ: председатель теркома ПРУП (и по старой «советской» традиции, депутат Днепропетровского областного Совета) г-н Юнак и председатель комитета регионального объединения НПГУ А. Бакиров, вышедший из рядовых шахтеров тред-юнионистский активист «революционного призыва» 1989г.

Как члены комиссии, Юнак и Бакиров обнаруживают, что пункт 10 новой редакции устава ограничивает деятельность профсоюзов на «Павлоградугле» рамками этого устава и неким внутренним «Положением о профсоюзах». Профбоссы поднимают шум о нарушении буржуазно-демократической Конституции и закона «О профсоюзах, их правах и гарантиях деятельности».

После этого, без обсуждения новой редакции устава на шахтах и в других производственных подразделениях холдинга, она регистрируется в  горисполкоме Павлограда, но уже без пункта 10, о чем профбоссы даже не были поставлены в известность.

Как это принято в убогом украинском профсоюзном движении, региональный комитет НПГУ начал направлять письма-жалобы генеральному прокурору, парламентской комиссии по приватизации, мэру Павлограда г-ну Метелице и самому президенту украинского буржуазного государства. В этих письмах региональный комитет НПГУ сообщал правящей бюрократии, что при составлении новой редакции устава акционерного общества, полностью проигнорирован «трудовой коллектив», а в тексте есть нарушения ряда позиций законов «О собственности», «О предприятиях», «О хозяйственных обществах».

Пока функционеры НПГУ были заняты составлением жалоб, на шахтах, в условиях полной закрытости предприватизационных маневров директората, началась весьма специфическая административная обработка шахтеров. Так, на шахте им. Героев Космоса начальство заставляло рабочих писать расписки о том, что они – за приватизацию. На шахте «Западнодонбасской» начальники предлагали шахтерам писать заявления об увольнении, чтобы потом вновь оформляться на работу, но уже не в качестве наемных работников, но в качестве акционеров -«совладельцев» холдинга.

Корреспондент сталинистской «Правды Приднепровья» (печатного органа Днепропетровского обкома КПУ) писал о деятельности павлоградского тандема ПРУП-НПГУ в это время: «Ломают копья об этот Устав, вместо обеспечения гласности приватизационного процесса».

Итог апелляций регионального комитета НПГУ по поводу нарушений буржуазной законности был хорошим. Жалобы Бакирова и компании правящая бюрократия просто проигнорировала….

Но тот же Бакиров и Юнак оказались членами «конкурсной комиссии» по продаже «Павлоградугля». Таким образом, региональный блок ПРУП-НПГУ стал соучастником распродажи государственной промышленности частному капиталу и, безусловно, несет определенную долю ответственности за последствия.

«Отдали не без чувства горечи»  - демонстрировал свою хуторянско-местечковую ограниченность профбосс Юнак, рассказывая об участии «профсоюзных лидеров» в «конкурсных торгах». Ведь отныне,  по его словам, «бюджетные платежи и доходы будут уходить по месту регистрации юридического лица – в другую область. Хорошо, что не в другую страну!» Такова убогая провинциальная логика т.н. «шахтерских вожаков», основанная на полном непонимании функционирования капиталистической экономики.

Летом 2004г., когда «Павлоградуголь» был уже продан «донецким», профбоссы стали озвучивать свои заслуги перед шахтерами. Оказалось, что продажа госхолдинга целостным хозяйственным комплексом – это самое важное достижение и заслуга именно руководства официального профсоюза. По версии функционеров ПРУП, именно по настоянию его руководства в президентский «специальный указ № 185» были внесены обязательные положения по решению вопросов социальной защиты горняков в ходе «разгосударствления», а также был наложен мораторий на банкротство шахт.

Г-н Юнак утверждал, что «трудные будни предприватизационной подготовки закалили профсоюз». По Юнаку, в результате этой «закалки» руководство ПРУП достигло крупных успехов, добившись от ФГИУ внесения в условия торгов следующих «дополнительных фиксированных условий»:

-  оперативного погашения существующей задолженности по зарплате;

- своевременной выплаты текущей зарплаты;

- повышения ее размера;

- инвестирования в капитальное строительство и развитие производства 600 млн. гривен;

- сохранения уровня добычи угля не менее 10,5 млн. тонн в год на протяжении 20 лет.

Как видно из содержания этих «дополнительных фиксированных условий», они сводились к попыткам обязать частный капитал обеспечить занятость нескольким поколениям шахтеров и застраховаться от возможного отрицания наемного характера их труда. Зафиксированное в «дополнительных условиях» повышение цены рабочей силы не являлось таковым, так как в действительности речь шла всего лишь о достижении тех базовых минимумов заработной платы, которые, якобы, гарантируются пролетариям украинским буржуазным законодательством о труде.

Итоговую оценку «конкурсным торгам» публично дал председатель Днепропетровского областного объединения официальных профсоюзов г-н Ткаченко: «После передачи государственного пакета акций реальному собственнику, ситуация в Западном Донбассе вышла из тупика».

Расшаркавшись перед буржуазией, этот старый профсоюзный бюрократ ВЦСПСовской школы вновь повторил расхожую пропагандистскую байку  начала 90-х годов: «реальный собственник» - это частный собственник…

 

 

Тупики шахтерского тред-юнионизма.

30-го июня 2004г., в день оглашения результатов «конкурсных торгов» по «Павлоградуглю», в Павлограде, на площади у здания правления холдинга, шумел шахтерский митинг. Это было очередное «стучание касками». Повод для этого шума уже давно был один и тот же. На этом митинге он озвучивался так: «Где зарплата за апрель?!».  

С марта 2003г., после появления президентского «специального указа №185» о предстоящем «разгосударствлении» холдинга, его администрация вновь стала задерживать шахтерам текущую зарплату и вообще прекратила погашать долги по зарплате прошлых лет. Одновременно, базовый уровень шахтерской зарплаты (тарифная ставка рабочего первого разряда) продолжал оставаться заниженным по сравнению с законодательно определенным минимумом. Такое положение, что характерно, сохранялось в условиях роста добычи угля, роста цен на него и объемов реализации!

Ни классическая буржуазная, ни марксистская политэкономия не смогли предусмотреть такие отношения наемного труда и капитала. Украинский национальный капитал, как государственный, так и частный, находил возможным не только покупать рабочую силу по демпинговым ценам ( что  для капиталистов, в принципе, вполне естественно и отвечает задачам их борьбы за сохранение существующей нормы прибыли; чем ниже зарплата, тем выше прибыль), но и систематически приостанавливать покупку рабочей силы вообще, при продолжающемся ее использовании в процессе производства. При этом не происходило ни паралича, ни даже сбоев этого, якобы, капиталистического способа производства!

Такое  парадоксально-чудовищное положение оказывалось возможным потому, что наемный работник, не получая зарплату, не только не бросал работу, но и в ряде случаев  даже наращивал производительность своего труда!!! После 1991 г. этот отчаянно кричащий факт  неоднократно воспроизводился  бывшими «строителями коммунизма».  

В 2003-2004 гг.  шахтеры «Павлоградугля» вновь продемонстрировали  способность производительно трудиться, не получая зарплаты по несколько месяцев, при сохраняющейся многомесячной задолженности по зарплате за прошлые годы.

Такие беспрецедентные отношения между формально свободным наемным трудом и капиталом накануне приватизации госхолдинга, дают веские основания для обзора 15-тилетней истории открытой классовой борьбы шахтеров Западного Донбасса.

Надо сказать, что продажа «Павлоградугля» частному капиталу является закономерным следствием этой борьбы, которая изначально была направлена против «советского» государственного капитализма и плановой экономики, за экономику рыночную и частновладельческий капитализм.

Перед нами вся траектория рожденного буржуазно-демократической революцией 1989-1991гг. рабочего движения, которое было преимущественно шахтерским движением.

Взрывчатое зарождение и длительное, растянувшееся почти на десять лет, разложение и затухание. На рубеже столетий – практически полное исчезновение, «безоговорочная капитуляция» перед эксплуататорами…  

Начавшись в Сибири, в Кузбассе (в Междуреченске, на шахте им. Шевякова) 11-го июля 1989г., шахтерская забастовка буквально в считанные дни охватила все угледобывающие регионы «СССР».

В едином порыве, с высоким уровнем рабочей солидарности, забастовали тогда и все шахтерские коллективы «Павлоградугля». Требования шахтеров, первоначально касавшиеся условий их труда и быта, в ходе стачки очень быстро переросли эти узкие рамки и дополнились требованиями социально-политического характера. Это было стихийное восстание рабочего класса против «советского» государственного капитализма, против КПССовского режима, его партийно-государственных институтов. 

Но забастовка 1989-го года уже показала, насколько значительной была прорыночная, ориентированная на реставрацию частновладельческого капитализма, тенденция в стихийно формировавшейся идейно-политической ориентации шахтерского движения.

В октябре 2000г., на конференции, посвященной десятилетию образования Независимого Профсоюза Горняков, лидеры летней, 1989-го года, забастовки вспоминали: «Мы потянули за самый фундамент и говорили: «Давайте введем частную собственность, давайте отменим шестую статью Конституции о всевластии КПСС». Мы потянули за фундамент с двух сторон и затрещало государство.  Шахтерских забастовок боялись не из за того, что бунты, а за разрушение основ…».

Под руководством стачкомов 1989г., которые не были распущены по окончании забастовки, шахтеры Западного Донбасса участвовали и в известной «Всесоюзной» однодневной политической стачке 11-го июля 1990г.

Как известно, решение о «Всесоюзной» политической стачке принял Первый съезд шахтеров «СССР», прошедший в Донецке 16-17 июня 1990г.. Съезд вышел на очень важную политическую оценку, - заявил о том, что КПСС не выражает интересы рабочих, т.е. не является рабочей партией, и принял революционное, в контексте лета 1990г., решение, - провести суточную политическую забастовку с требованием «департизации» промышленных предприятий, т.е. с требованием удаления парткомов КПСС с заводов, шахт, фабрик и т.д. 

Забастовка состоялась 11-го июля 1990г., в годовщину начала выступления «советских» шахтеров в 1989г. и вновь стала практически только шахтерской забастовкой. На шахтах «Павлоградугля», как и на большинстве других угледобывающих предприятий «СССР», властью стачечных комитетов парткомы КПСС были закрыты и опечатаны. Но кроме этого удара по КПССовскому тоталитарному режиму, забастовка 11.07.1990г. продемонстрировала быстрое нарастание прорыночных тенденций. Главное социально-экономическое требование, которое впервые зазвучало на шахтерских митингах летом 1989г., теперь повсеместно формулировалось на уровне предприятий: «Свобода торговли углем!», т. е. долой плановую экономику и даешь благодетельный рынок для «трудовых коллективов» отдельных шахт.

В целом, 1990-й год был годом стремительной трансформации шахтерского движения в то, что Ленин называл «буржуазным рабочим движением», направленность активности которого противоречила объективным интересам рабочего класса.

24-26 октября 1990 г. в Донецке прошел Второй съезд шахтеров «СССР». В ходе своих заседаний  съезд не только конституировал себя в Учредительный съезд Независимого Профсоюза Горняков, но и зафиксировал скорость этой трансформации.

Кроме утверждения проекта Генерального типового тарифного соглашения между «советскими» шахтерами и правительством «СССР», кроме принятия Устава и других учредительных документов НПГ, Второй съезд шахтеров выдвинул следующие требования ультимативного характера:

Если до 1-го декабря 1990г. не будет сформировано т.н. «коалиционное правительство народного доверия» и не будет принят курс на «радикальные рыночные реформы», то в ответ будут митинги, демонстрации и неуплата налогов в «союзный» бюджет. Если этих аргументов будет недостаточно, то съезд заявил о возможности проведения новой и к тому же бессрочной всеобщей политической стачки.

Так на мощной волне прорыночной эйфории возникает Независимый Профсоюз Горняков – единственная серьезная тред-юнионистская альтернатива «советским» квази-профсоюзам. Учредительная конференция Западно-Донбасского регионального отделения НПГ прошла в Павлограде 14-го февраля 1991г.

В связи с отказом правительства «СССР» вести переговоры по выполнению требований Второго съезда шахтеров, а также в связи с невыполнением тем же правительством достигнутых в 1989г. соглашений (известного правительственного постановления №608), НПГ и не вошедшие в него забастовочные (рабочие) комитеты с 1-го марта 1991г. начали новую «Всесоюзную» политическую стачку с требованиями отставки президента «СССР» Горбачева, председателя Совета министров «СССР» Павлова, а также роспуска Съезда народных депутатов «СССР».

Некоторые функционеры НПГ считали, что эта стачка должна носить исключительно экономический характер, с требованиями заключения отраслевого тарифного соглашения, но они были отодвинуты в сторону радикальными сторонниками Б. Ельцина из числа рабочих лидеров Кузбасса и «Всесоюзная» стачка приобрела характер политической забастовки, направленной на ускорение процессов реставрации частновладельческого капитализма.

5-го марта 1991г.  под руководством комитетов НПГ (бывших стачкомов 1989г.) к «Всесоюзной» политической стачке присоединились все 11 шахт «Павлоградугля». В это время там работало 46 000 шахтеров. 

Эта стачка на «Павлоградугле» не удалась. Уже 12 марта 1991г., когда в других угледобывающих регионах «СССР» стачечная волна только набирала силу, в Западном Донбассе бастовали только 3 000 шахтеров шахты им. Героев Космоса, комитет НПГ которой отчаянно взывал о помощи.

Продолжавшаяся два месяца,  весенняя политическая стачка  1991г. захлебнулась, так и не достигнув поставленных целей. Однако в Украине ее последствиями воспользовалась КПССовская партийно-государственная бюрократия (этот национальный господствующий класс, сформировавшийся в условиях «советского» государственного капитализма), во главе иерархии которой в то время находились председатель Верховного Совета «УССР», член Политбюро ЦК КПУ Л. Кравчук, первый секретарь ЦК КПУ Ст. Гуренко, председатель Совета министров «УССР», член Политбюро ЦК КПУ В. Фокин.

В условиях прогрессирующего развала «СССР» (противоречащий конституции «СССР» «парад суверенитетов»; распад тоталитарного монолита КПСС на национальные составляющие; отделение Литвы; отказ  национальных представителей КПССовской номенклатуры в Эстонии, Латвии, Грузии, Азербайджане и Армении проводить референдум о сохранении «СССР»),  забастовочная дезорганизация управленческих структур Минуглепрома «СССР» была использована для вывода украинской угольной промышленности из под «союзной» юрисдикции и подчинения ее Киеву.  

Эта инициатива  была поддержана шахтерами, которые надеялись что «свои», украинские прорыночные «партократы»(как тогда говорили) пойдут навстречу их желаниям «свободно распоряжаться значительной частью собственной продукции».  

Весной-летом 1991г. происходит очень кратковременное совпадение вектора развития украинской национально-демократической революции, интересов господствующего класса и шахтерских настроений и устремлений.

Основной задачей украинской  национально-демократической революции 1989-1991гг. было достижение Украиной национальной независимости, что необходимо было связано с развалом «СССР», т.е. Российской империи.

Интересы национального господствующего класса (украинской КПССовской  партийно-государственной бюрократии) требовали установления собственного контроля над экономикой Украины, т.е. «экономической самостоятельности УССР».

В это же время в шахтерской массе доминировали мнения, что только рынок и «независимая от Москвы Украина» дадут возможность реализовать надежды на «народный капитализм».

Однако, очень скоро, в условиях  развития рыночных отношений в государственном секторе украинской экономики, наступает период краха мелкобуржуазных надежд, иллюзий и ожиданий, то есть, период полного замешательства. Обняться с директорами в «единых трудовых коллективах» не получилось. «Народный капитализм» для отдельных шахт оказался нежизнеспособным. Начались: безработица; ухудшение условий тяжелого и опасного труда; быстрое падение жизненного уровня. С 1994 г. образуются и стремительно нарастают задержки с выплатой заработной платы.

Ответом дезориентированного и деморализованного шахтерского движения (которое, по сути, столкнулось с результатами своей борьбы 1989-1991гг.) стали забастовочные волны 1993-го,   1996-го и 1998-го г.г., при чем, каждая следующая волна уступала по своим размахам предыдущей. В целом же, 90-е годы ХХ ст. прошли в перманентной, мелкомасштабной, отвратительно организованной забастовочной «лихорадке».  

Координированная шахтерская солидарность постепенно сходит на нет, не только в масштабах бывшего «СССР», Украины или, скажем, Донбасса. Она слабеет с каждой забастовочной волной и к исходу десятилетия ее  не удавалось достигнуть (за исключением событий мая-июля 1998г.) даже в относительно ограниченных масштабах «Павлоградугля».

Обычная ситуация 90-х годов в Западном Донбассе: бастует шахта или две, - все остальные  работают. На отдельной шахте бастует смена, участок или всего лишь одна бригада, - остальные шахтеры продолжают работать, как бы не замечая бастующих товарищей, если только эти товарищи не оставались под землей. 

Можно сказать, что практически в любой момент времени последнего десятилетия ХХ ст. кто-то из рабочих где-то на «Павлоградугле» бастовал. Не раз и не два шахтеры ездили в Киев стучать касками около «присутственных мест» и множество раз собирались на шумные митинги у здания правления «Павлоградугля».

Но ни одна из этих забастовок, как бы ни были ограниченны ее чисто экономические требования (с 1994г. основным требованием бастующих становится погашение задолженности по заработной плате, то есть, борьба за статус наемных работников), не была доведена до логического конца, - удовлетворения выдвинутых требований или разгрома репрессивными методами. Все они заканчивались гнилыми компромиссами за счет шахтеров.

Этот вывод в полной мере относится и к уже упоминавшейся всеобщей стачке «Павлоградугля» в мае-июле 1998г., с пешим походом 5 000 шахтеров на Днепропетровск, а затем, после двухнедельного «сидения» палаточным лагерем у здания Днепропетровской облгосадминистрации,  с продолжением  пешего похода 900 шахтеров на Киев.

Наблюдая за деятельностью актива Западно-Донбасского регионального объединения НПГУ в условиях «рыночных реформ», нельзя было не прийти к выводу, что эти профсоюзные активисты не имели никакого понятия о тактике и тем более, о стратегии классовой борьбы даже на ее сугубо тред-юнионистском уровне. 

Поправка на то, что эти «рабочие вожаки» возглавляли лишь борьбу за своевременную оплату труда, ничего не меняет.  Соглашательство, «резиновое» настолько, что его смело можно назвать беспринципным и регионализм, непробиваемое «хуторянство», - вот основные черты шахтерских лидеров «Павлоградугля» с момента возрождения украинского рабочего движения в 1989г.

Между тем, «офицеры капитала» (пресловутые «угольные генералы») за 90-е годы научились использовать шахтерский протест в своих собственных бизнес-интересах. В условиях прогрессирующего разложения шахтерского движения и соответственно, непрерывного падения влияния НПГУ, делать это было несложно.

Дело в том, что после организации дотируемого из бюджета госхолдинга, самостоятельный директорский бизнес, образца первой половины 90-х годов, не был полностью свернут. За директорами шахт была оставлена квота тоннажа добытого угля, реализуемая ими по собственным договорам.

«Вам плохо?» - спрашивал такой директор шахтеров. И отвечал: «Но виноват не я, виноваты в этом энергетики, металлурги и т.п. потребители добытого вами угля, которые за него вовремя не расплачиваются. Виноват парламент, заложивший в очередной бюджет слишком маленькие объемы дотаций».

Задолжала, например, какая-нибудь тепловая электростанция, конкретный партнер директорского бизнеса, за потребляемый уголь и директор дает команду: «Уголь данной электростанции не отгружать!».  

Этой схватке бизнес-интересов придавался забастовочный антураж. Профсоюзная креатура директора (как правило, это был «профактив» ПРУП) тут же поднимала шум: «Шахта бастует в форме неотгрузки угля на такую-то ТЭС!»…

Задерживалось перечисление государственных дотаций и не мешало бы увеличить их размер, – «угольные генералы» подгоняли автобусы, сажали туда «бастующих» шахтеров, оплачивали им рабочие  дни и везли на Киев, - пикетировать Минтопэнерго или стучать касками перед парламентом.

Такие директорские псевдо-забастовки были успешно «привиты» шахтерам Западного Донбасса и применялись «угольными генералами» вплоть до начала процесса приватизации «Павлоградугля».

Иногда «директорские» и собственно, рабочие забастовки были разнесены по времени. Иногда шли параллельно. Иногда накладывались одна на другую, сплетаясь в единый клубок. Причем, во всех случаях, формальным организатором забастовок выступал профсоюзный актив.

При такой забастовочной «лихорадке», разобраться, - кто против чего и за что бастует, бывало довольно сложно. Но кое-что понять было все-таки можно.

В условиях, когда внутренний украинский рынок так и не был открыт для более дешевого польского угля из Силезии, спрос на западно-донбасский уголь не падал никогда. Поэтому, можно утверждать, что «забастовки без остановки добычи угля», даже под руководством актива НПГУ (хотя, справедливости ради, надо уточнить, что в основном под директоров «прогибались» функционеры ПРУП), были средством давления директорского корпуса на партнеров по торговле углем.

Забастовочная «лихорадка» 90-х голов закончилась грандиозным провалом всеобщей стачки и пешего похода западно-донбасских шахтеров на Днепропетровск и далее на Киев летом 1998г. Можно утверждать, что эта, без преувеличения, позорная и печальная эпопея  «поставила крест» на  зародившемся в 1989г. прорыночном рабочем движении в регионе. Ее результаты  резко сбили социальную активность шахтеров. После летних событий 1998г. количество отдельных забастовок на «Павлоградугле» быстро уменьшалось и среди них уже явно преобладали «директорские».

Положение шахтеров оставалось прежним. Меняющиеся правительства меняли генеральных директоров холдинга, а задолженность по зарплате росла вместе с ростом стоимости жизни…

В парадоксальных украинских условиях трансформации государственного капитализма в капитализм частновладельческий это означало, что стоимость шахтерской рабочей силы росла, а цена ее непрерывно падала…

В 2002г., на одном из заседаний территориального комитета ПРУП, у одного из участников вырвался возглас отчаяния: «Что делать?! Ведь все законные методы заставить платить зарплату использованы!...»

 

Тупики шахтерского тред-юнионизма – 2

В январе 2003г. объединенный комитет ПРУП-НПГУ сообщил рабочим «Павлоградугля» о ряде инициатив Госуглепрома по дальнейшему удешевлению рабочей силы работников отрасли.

Киевские чиновники собирались:

- уменьшить действующие размеры премирования в два раза;

- нарушить «сложившиеся в 1990г.» межразрядные соотношения;

- пересмотреть тарифно-квалификационные характеристики и количество квалификационных разрядов;

- включить в тарифную ставку доплату за т.н. «выслугу лет», оплату времени передвижения к месту работы и обратно, а также доплату за работу в ночное время.

По оценке объединенного комитета ПРУП-НПГУ, это было «прямое наступление на завоеванные социальные права и свободы, которое ведется без участия и согласования с профсоюзами».

Прямой смысл этих строк весьма однозначен, – профбоссы из объединенного комитета недовольны тем, что «наступление на права и свободы» шахтеров ведется без их участия. Значительная доля истины в этой фразе, несомненно, есть. Украинские профсоюзы, в первую очередь, «традиционные», в 90-е годы ХХ ст. стали соучастниками старой бюрократии и новой буржуазии в социально-экономическом избиении бывшего «советского рабочего класса». Но, скорее всего, это лишь неудачная формулировка. Ожидать такой  саморазоблачающей откровенности от профсоюзных функционеров не приходилось и не приходится. Важнее другое. 

Важнее вопрос: какие «социальные права и свободы»  были завоеваны и удержаны шахтерским тред-юнионизмом после крушения разложившегося КПССовского режима, за десятилетие «рыночных реформ»?

Ответ на этот вопрос показывает всю плачевность результатов «буржуазной рабочей политики» для самих рабочих.

Покорная и очень дешевая рабочая сила, наемный характер которой систематически отрицается капиталом. Таким, в целом, было положение западно-донбасских шахтеров накануне заключительного этапа реализации их  прорыночных надежд и ожиданий 1989-1991г.г. 

После десятилетия безуспешной борьбы всего лишь за статус лично свободных наемных рабочих, после абсолютно безрезультатных попыток довести цену рабочей силы до минимумов, обозначенных буржуазным законодательством о труде, «шахтерские лидеры» предпочитали вспоминать о тех незначительных экономических уступках, которые были вырваны бастующими шахтерами у терпящего крах КПССовского режима во время национально-демократической революции 1989-1991г.г..

Как говорится, «снявши голову, по волосам не плачут». Объединенный комитет ПРУП-НПГУ, наоборот, предпочитал «без головы плакать по волосам». В чудовищной ситуации, когда месяцами не получавшие зарплату шахтеры эффективно работали в режиме трудовой повинности (действующий КЗоТ, в отличие, например, от положений ст. 142 российского КЗоТ, вообще не предусматривает возможности  так называемой «приостановки работы» в случае задержек с выплатой заработной платы), профбоссы предпочитали хныкать о том, что государственный капитал хочет нарушить некоторые, «сложившиеся в 1990 г.», соотношения между оплатой высоко и низко квалифицированного шахтерского труда или о том, что оплата времени передвижения к месту работы будет вновь включена в тарифную ставку, как это было при «советском» государственном капитализме, до знаменитой всеобщей шахтерской забастовки летом 1989г.

ЦК ПРУП предложил Госуглепрому «искать пути достижения компромисса, не допуская снижения существующих гарантий по оплате труда».

Одновременно, то же ЦК ПРУП заявил о своих намерениях «добиваться введения на предприятиях отрасли, в установленные законом сроки, новых уровней тарифных ставок и должностных окладов, соответствующих государственным гарантиям по оплате труда».

Но если к саморазоблачающе-неуклюжим высказываниям функционеров из Западно-Донбасского объединенного комитета ПРУП-НПГУ можно было проявить определенную долю снисходительности, то вышеприведенное словоблудие профбоссов из ЦК ПРУП заслуживало самой жесткой оценки. Это сплошная ложь и демагогия!  Чиновникам из Госуглепрома  предлагался «путь к компромиссу» на основе «существующих  гарантий по оплате труда». Но где ПРУПовская бюрократия обнаружила действенность этих гарантий?!

Так называемые «государственные гарантии по оплате труда», то есть, официально утвержденные минимальные размеры цены и стоимости наемной рабочей силы в Украине, на практике являются всего лишь «декларациями о намерениях» буржуазного государства, которые сплошь и рядом игнорируются «работодателями», то есть, собственниками средств производства, как на уровне отдельных предприятий, так и на уровне целых отраслей.

Ведь профбоссы из ЦК ПРУП сами тут же признают отсутствие этих гарантий, на основе которых они брались «искать компромисс» с Госуглепромом. Если в 2003-м году ПРУП только собирался «добиваться введения новых уровней» шахтерской зарплаты, «соответствующих государственным гарантиям по оплате труда», то это означает, что так называемые «гарантии» в украинской угледобывающей индустрии благополучно не работали при полном бездействии «традиционного» профсоюза.

Обратимся к цифрам и фактам. Согласно действующему КЗоТ, тарифная ставка рабочего первого разряда должна быть выше (насколько – неизвестно; верхние пределы этой величины КЗоТ не устанавливает) официально установленного минимума заработной платы. На промышленных предприятиях «всех форм собственности», где менеджмент считает для себя необходимым обращать внимание на эти «государственные гарантии», при заключении коллективных договоров, как правило, с вполне «ручными» профкомами, на фальсифицированных собраниях и конференциях (куда в старых «советских» традициях рабочих делегатов назначает администрация, вместо их выборов на профсоюзных собраниях по цехам, участкам, отделам и т.п.) устанавливаются минимально возможные размеры заработной платы рабочих.

Например, величина минимальной зарплаты (минимальной цены рабочей силы) буржуазным парламентом устанавливается в 118 гривен (уровень 2001 г.). Это значит, что на предприятиях с «законопослушным» менеджментом, тариф первого разряда, от которого, как от базовой величины, начинается расчет тарифной сетки, будет установлен на уровне, не более, чем в 119 гривен.

Но менеджмент (директорат) угледобывающей отрасли игнорировал эти «государственные гарантии по оплате труда» без каких-либо негативных для себя последствий и это при том, что в отрасли действовал самый мощный и боевой украинский тред-юнион – НПГУ.

В 2002 г. динамика роста законодательно утвержденной минимальной цены рабочей силы в Украине была такова: с 1.01.2002 – 140 грн.; с 1.07.2002 – 165 грн.; ( с 1.01. 2003 – 185 грн.).

Но в январе 2003г.  на шахтах и других предприятиях «Павлоградугля» оплата труда рабочих производилась исходя из размера тарифной ставки первого разряда в 118 грн, что являлось нарушением действующего законодательства о труде даже  относительно величины ставки первого разряда в 2001г.

В ответ на озвученные намерения «традиционных» профбоссов добиваться  соответствующих «государственным гарантиям» новых уровней тарифных ставок, дирекция «Павлоградугля» выступила со встречной инициативой повысить ставку первого разряда до 165 грн, но при этом не пересчитывать всю тарифную сетку на основе этого нового базового уровня и существующих межразрядных коэффициентов. Эта инициатива прежде всего показывала, что менеджмент намерен и дальше игнорировать «государственные гарантии», согласно которым тарифная ставка первого разряда в январе 2003г. должна была быть больше 185 грн.  

Суть же этого провокационного маневра администрации холдинга была в том, чтобы столкнуть между собой низкооплачиваемых и относительно высокооплачивемых рабочих и лишить, тем самым, профсоюзные инициативы по «введению новых уровней тарифных ставок» какой-либо поддержки со стороны рабочих коллективов. Поскольку в пролетарской среде идейные ценности социального равенства были тотально дискредитированы еще во времена «развитого социализма» и даже после развала «СССР» и краха КПССовского режима продолжали служить предметом различного рода издевательств и насмешек, такие маневры «офицерам капитала» вполне удавались. «Да – заявляли в подобных случаях господа-начальники, – чтобы попытаться выполнить положения трудового законодательства, мы поднимем ставку первого разряда до величины минимальной зарплаты, но пересчитывать на этой основе всю тарифную сетку не будем», ибо, как всегда, «у нас нет для этого средств». 

Квалифицированные рабочие в такой ситуации начинали возмущаться не маневрами администрации по удешевлению их рабочей силы, но тем, что по байке господ-начальников, их браться по классу, выполняющие наиболее примитивные, грязные и тяжелые работы, якобы будут получать зарплату лишь немного уступающую их собственной.

Территориальный комитет ПРУП, как всегда, пошел на поводу у администрации холдинга и потворствовал подобным шахтерским настроениям. По мнению ПРУПовских функционеров, реализация этой инициативы директората, то есть, «повышение зарплаты низкооплачиваемых работников до 165 грн. в корне изменит соотношение всех уровней оплаты труда всех категорий трудящихся».

О намерениях своего ЦК в Днепропетровском теркоме ПРУП после этого предпочитали не вспоминать и приняли подачку дирекции, - противоречащую трудовому законодательству величину ставки первого разряда в 165 грн., в свою очередь, предложив с 1-го февраля 2003г. увеличить все ставки на 39,8%, исходя из базовой величины в 165 грн. и ее соотношения к действовавшей в январе 2003г. базовой величине в 118 грн. (165 : 118 = 1,398), то есть, оставить в неприкосновенности существующую дифференциацию в цене рабочей силы шахтеров различной квалификации. Систему премирования и доплат, на которую собирался покуситься Госуглепром, терком ПРУП предлагал оставить без изменений. Средства для этого, как считал г-н Юнак, должны были быть найдены дирекцией холдинга в увеличенных размерах «господдержки» (дотирования) по себестоимости угля на статью операционных затрат «заработная плата».

В итоге, январские (2003г.) переговоры теркома ПРУП и дирекции «Павлоградугля» ни к чему не привели, точнее, был достигнут очередной компромисс между боссами и «традиционными» профбоссами, – компромисс за счет шахтеров: тарифная ставка первого разряда повышалась со 118 грн. до, по прежнему, игнорирующей «государственные гарантии» величины в 140 грн. и на этой незаконной основе пересчитывалась вся единая тарифная сетка с сохранением «сложившихся в 1990г.» межразрядных соотношений.

Впрочем, на это крайне сомнительное достижение «традиционного» профсоюза претендовали и «коллеги-конкуренты» ПРУП из Западно-Донбасского регионального  комитета НПГУ.

Вспоминая о перипетиях зимы-весны 2003г. уже после продажи госхолдинга «донецким»,             Н. Волошин утверждал, что именно региональный комитет НПГУ первым в угледобывающей отрасли Украины применил предусмотренное законом «О профессиональных союзах…» возбуждение трудового спора с администрацией холдинга. По Волошину, в результате разрешения этого спора, Западно-Донбасский региональный комитет НПГУ, опять же, первым в отрасли, добился перехода к начислению шахтерской зарплаты, исходя из тарифной ставки первого разряда в 140 грн.

При этом, Волошин благополучно умолчал о том, что 140 грн. были величиной минимальной зарплаты еще в первой половине 2002г., а в первой половине 2003г. она составляла уже 185грн.

В своих ретроспективных комментариях Волошин  умолчал и о том, как же развивались события дальше, – весной 2003г. Тогда «умеренные» (Бакиров и Ко), сменившие «экстремистов» после провала всеобщей забастовки «Павлоградугля» летом 1998г., стали готовить свою всеобщую забастовку, зачем-то широко распространяясь о ее будущем размахе. Требования заявленной на март 2003г. четырехдневной забастовки всех шахт госхолдинга были те же, что и в 1998г.: полное погашение существующей задолженности по заработной плате и последующая   ее выплата  согласно нормам действующего КЗоТ.

Вновь руководимая региональным комитетом НПГУ («коллеги» из ПРУП самоустранились от организации этой забастовки), всеобщая забастовка «Павлоградугля» в марте 2003г. провалилась еще более бесславно, чем предыдущая в мае-июле 1998 г. Собственно говоря, всеобщая забастовка не состоялась. В течение четырех дней, воспользовавшись удобным поводом, директора шести шахт не отгружали уголь конкретным электростанциям. Добыча угля была прекращена только на четырех шахтах, рабочие коллективы которых капитулировали сразу же, как только им была «брошена» зарплата за декабрь 2002г. Это значит, что в очередной раз повторился сценарий множества проигранных забастовок против практики эксплуататоров систематически отрицать процесс купли-продажи рабочей силы.  

После провала этой забастовки, в апреле 2003г., происходит событие, которое можно считать апофеозом разложения и дискредитации Независимого профсоюза горняков на Западном Донбассе. 

Двенадцать ведущих активистов (называть их «рабочими лидерами» после этой акции невозможно) регионального объединения НПГУ, представлявших 9 из 10 шахт холдинга, провели бессрочную голодовку в приемной генерального директора ГХК «Павлоградуголь» с требованиями: выплатить шахтерам зарплату за январь-февраль 2003г. (56 млн. гривен) и привести величину тарифных ставок в соответствие с законодательством о труде.

Трудно представить себе более глупое, печальное и жалкое зрелище, которое бы так противоречило самому духу и смыслу тред-юнионизма или синдикализма!  Двухсотлетняя история европейского или американского профсоюзного движения  не знала подобных случаев!

Сами по себе, голодовки, как способ борьбы пролетариата за улучшение условий продажи своей рабочей силы или вообще за право быть наемным рабочим, есть показатель его очень серьезной деморализации. Это показатель полного разложения профсоюзного движения и глубокого недоверия рабочих к каким-либо формам организованного и активного классового сопротивления эксплуататорам.

Морить себя голодом в ответ на то, что вас морит голодом кровосос из новоявленных буржуев или из старых «красных директоров»?! На такой «подвиг» оказались способны только вчерашние «строители коммунизма», всю жизнь пресмыкавшиеся перед начальством, не знающие и не желающие знать и использовать ничего из богатейшего арсенала методов классового сопротивления, который был накоплен мировым пролетариатом за более, чем двести лет существования капиталистической индустрии.

Но если голодовка замордованных нищетой и собственной покорностью рабочих представляет собой, прежде всего, чрезвычайно печальное зрелище, то голодовка профсоюзных функционеров, - это зрелище, конечно, отталкивающее.

Это стоит только представить: многотысячная масса членов профсоюза молча покорно работает и при чем, работает хорошо (объемы добычи угля на «Павлоградугле» в 2000-2004г. все время нарастали) в условиях трехмесячной задержки текущей зарплаты и с огромными долгами по ней за 90-е годы! А потерявшие всякий авторитет, влияние и доверие рабочих так называемые «шахтерские вожаки» затевают голодовку у дверей директорского кабинета!

Что это было: жест отчаяния, негодная попытка «сохранить лицо» или фарс?! Бакиров во главе голодовки. То ли с непробиваемой тупостью, то ли с гнусным лицемерием он вещал из приемной генерального директора: «В 95-м мы уже голодали! Требовали уравнять зарплату горняков с зарплатой госслужащих. Тогда я и мои коллеги продержались 10 суток. Думаю, что и сейчас мы быстро не сдадимся…».

Разве это не циничная комедия?! Или, может быть, этот человек, непонятно, как ставший «рабочим лидером», не понимал, что говорил?! «Сдадимся, но, может быть, не очень быстро… Во всяком случае, не беспокойтесь, голодной смертью никто из нас в этой приемной умирать не собирается…» - вот смысл его рассуждений.

И конечно же, сдались… На «угольных генералов», на этих серьезных «деловых людей», подобные фортели не произвели никакого впечатления…  

Функционеры ПРУП пошли по другому пути: 13.03.2003 ЦК ПРУП инициировал «трудовой спор» с Министерством топлива и энергетики по поводу погашения задолженности по зарплате перед рабочими «Павлоградугля», который был зарегистрирован распоряжением Национальной Службы Посредничества и Примирения(НСПП) 14.03.2003. По данным ЦК ПРУП, эта задолженность,  за период с 1994 по 2003 г.г., к марту 2003г. составляла 1 465 774 000 грн. В свою очередь, Минтопэнерго признавал долги по зарплате лишь за период с 1996 по 2002 г. г. и в размере 1 142 100 000 грн.

21.05.2003 г. для разрешения этого «трудового спора» был сформирован так называемый «трудовой арбитраж», который постановил: признаваемую Минтопэнерго задолженность по зарплате выплатить в течение 2003-2004 г.г.  На такой исход «трудового спора» ПРУП vs. Минтопэнерго,  откликнулась газета «Позиция» в №20(586) от 30.05.2003: «Все мыслимые законные меры добиться от правительства погашения долгов по зарплате шахтерам Западного Донбасса исчерпаны…».

И в том же мае-2003, на очередном заседании теркома ПРУП, у кого-то из присутствовавших вновь вырвался возглас отчаяния: «Ну как еще протестовать, чтобы зарплату выплатили?!...»    

Между тем, с мая по декабрь 2003г. цена павлоградского угля непрерывно росла, поднявшись с 79 до 129 грн. за тонну. При этом постоянно нарастали объемы его добычи и реализации. Неспособный организовать даже элементарное рабочее сопротивление в таких благоприятных для экономической борьбы условиях, объединенный комитет ПРУП-НПГУ в это время ограничивался лишь периодическими запросами к дирекции холдинга:

- почему продолжается несоответствие базового уровня шахтерской зарплаты законодательно определенному минимуму?

- почему зарплата шахтерам продолжает задерживаться?

Ответ у администрации холдинга был один и с точки зрения эксплуататоров, ответ вполне правильный: «Не хватает средств!». Этот универсальный ответ многократно приходилось слышать всем рабочим борцам за своевременное получение зарплаты во всех отраслях украинской промышленности.

Зачем постоянно авансировать капитал на покупку рабочей силы, когда ее воспроизводство зависит от каких-то других материальных источников, помимо зарплаты?! Этот капитал, например, можно успешно вложить в приобретение новых средств производства, то есть, на его модернизацию, что и делала администрация «Павлоградугля» в 2003г. Задерживая текущую зарплату на 2-3 месяца и не рассчитываясь с рабочими по долгам прошлых лет, дирекция холдинга интенсивно закупала новое оборудование (в 2003-м году в шахтерских коллективах циркулировала следующая «непроверенная информация»: директорат выполняет задание уже определившегося будущего частного хозяина холдинга, – проводит максимально возможную модернизацию в рамках государственного предприятия, чтобы потом на нее не тратился частный собственник).

В таких условиях средств на зарплату всегда  не будет  хватать! Менеджмент найдет этим средствам значительно лучшее применение! Используя в интересах собственного бизнеса тот социальный макрофактор, что украинский шахтер не является полноценным пролетарием (ведь он способен производительно трудиться, по несколько месяцев не получая зарплату), «угольные генералы» платили рабочим зарплату по остаточному принципу, более того, разбивая выплаты на мелкие части, - по 6, 10, 12% и растягивая их по времени.

Вполне заслуженной оплеухой профбоссам ПРУП-НПГУ и демонстрацией полной шахтерской беспомощности, прозвучало летом 2003г. заявление генерального директора холдинга г-на Поротникова: «Я буду платить зарплату не в ущерб производству!».

Иллюстрацией к этому заявлению могут служить итоги производственной деятельности «Павлоградугля» за октябрь 2003г. В этом месяце было реализовано угля на 120 млн. грн. и директора шахт по собственным коммерческим договорам продали угля на 38 млн. грн. Но при двухмесячной задержке с выплатой зарплаты, на нее было выделено всего 26 млн. грн., то есть, меньше месячного фонда.

В начале 2004 г. объединенный комитет ПРУП-НПГУ регистрирует в Днепропетровском областном отделении НСПП свой «трудовой спор» с администрацией холдинга. Содержание претензий профсоюзного блока в основном сводится к требованию привести, наконец, величину ставки первого разряда в соответствие с КЗоТ. Такое законопослушание павлоградских профбоссов поддержал председатель Днепропетровского облсовпрофа г-н Ткаченко. По его мнению, зарегистрированная и курируемая НСПП законная процедура «коллективного трудового спора» была переходом к «цивилизованным методам борьбы».

Под надзором чиновников из НСПП, в рамках процедуры, описанной законом «О коллективных трудовых спорах и конфликтах», вновь, как обычно, достигается компромисс за счет шахтерской крови, пота и слез. «Повышение» тарифов, то есть, всего лишь приведение ставки первого разряда в соответствие с минимальной зарплатой в 205грн. (была введена с 1.12.2003) должно было проводится «поэтапно», до 1-го июля 2004г. Здесь стоит вспомнить, что в январе 2004г. ставка первого разряда на «Павлоградугле» продолжала определяться величиной в 140 грн.!  

Днепропетровский облсовпроф приветствовал этот коллаборационизм блока ПРУП-НПГУ с классовым врагом: в Павлограде «конфликт разрешен и снят с регистрации!».

Главный «традиционный» профбосс региона г-н Ткаченко вновь заявил: «Этот положительный результат достигнут только тогда, когда перешли от стихийных методов борьбы к цивилизованным!».

 

Шахтерские профсоюзы и «реальный собственник»

По итогам июня 2004г. холдинг продал угля и получил «господдержку» на общую сумму в            159 млн. грн. И как всегда, «не хватило средств» даже на месячный фонд зарплаты.

В начале июля, практически сразу после оглашения результатов торгов по «Павлоградуглю», состоялось заседание объединенного комитета ПРУП-НПГУ, которое постановило: согласно «фиксированных условий конкурсной продажи» холдинга, потребовать от новых хозяев ОАО «Павлоградуголь» до 15.07.2004г. выплатить рабочим зарплату за май в полном объеме, а до 30.07.2004 – зарплату за июнь. Председателю ФГИУ г-ну Чечетову было направлено предложение включить представителей объединенного комитета в состав комиссии по проверке выполнения новым собственником все тех же «фиксированных условий» продажи холдинга.

Заседание приняло очередное «Обращение» к высшему эшелону правящей бюрократии: президенту Кучме, премьер-министру Януковичу и председателю ФГИУ Чечетову, в котором объединенный комитет ПРУП-НПГУ призывает направить часть средств(202,4 млн. грн.), полученных государством от продажи «Павлоградугля», на погашение кредита «Проминвестбанка» и на погашение задолженности по текущей зарплате. Смысл этого «Обращения» не ясен. Почему государство (хотя оно и буржуазное государство, выражающее интересы класса буржуазии в целом), продав частному капиталу свое предприятие со всеми его долгами и обязательствами, должно теперь брать на себя погашение части существовавшей задолженности? Если такие обязательства государства были изначально заложены в «фиксированных условиях продажи», то зачем тогда понадобилось персональное «Обращение» к высшим государственным чиновникам? Или, может быть, записные коллаборационисты из объединенного профсоюзного комитета получили от «донецких» задание таким образом попытаться уменьшить нагрузку на финансы концерна «СКМ»?

Так или иначе, но требования объединенного комитета ПРУП-НПГУ о погашении задолженности по зарплате за май-июнь в течение июля 2004г. выполнены не были. Лишь через месяц, к исходу августа, «новый собственник» признал, что шахтеры «Павлоградугля» все-таки являются наемной рабочей силой. Как констатировал г-н Юнак, частный капитал «покончил с таким позорным явлением, как задолженность по зарплате». И тут же этот функционер «традиционного» профсоюза продемонстрировал свое понимание классовых антагонизмов: «Но до полной гармонии интересов работодателя и наемного рабочего еще далеко…».

В августе 2004г. «донецкий» собственник «Павлоградугля» погасил шахтерам задолженность по зарплате прошлых лет и вовремя выплатил зарплату за июль, взяв банковский кредит под 18% годовых. Функционеры ПРУП-НПГУ вполне справедливо полагали, что средства на обслуживание и погашение этого кредита будут выжаты из усиленной эксплуатации шахтерского труда.

Как и следовало ожидать, старая администрация «Павлоградугля» не оценила «цивилизованных методов борьбы» блока ПРУП-НПГУ и к 1.07.2004 не выполнила своих обязательств по «разрешившемуся и снятому с регистрации» в НСПП «трудовому спору» с объединенным комитетом по поводу величины тарифной ставки первого разряда. В августе-2004 г-н Юнак был вынужден отметить, что и новая «донецкая» дирекция холдинга «не торопится повышать зарплату», а точнее, - всего лишь приводить тарифную сетку шахтерской зарплаты в соответствие с требованиями законодательства о труде. Но профбосс был настроен вполне оптимистично: «Переговорный процесс идет и принципиальных возражений собственник не выставляет».

Но какие такие «принципиальные возражения» могли быть выставлены, когда речь шла всего лишь о выполнении  буржуазией положений собственного трудового права?!  Цена всей этой беспомощной риторики, как и вся несостоятельность шахтерского тред-юнионизма, наглядно иллюстрируется тем фактом, что и в сентябре 2004г. ставка первого разряда на «Павлоградугле» продолжала  определяться величиной в 140 грн. при минимальной зарплате в 237 грн. (введена с 1.09.2004).

«Альтернативный» профбосс Волошин считал, что затягивание, теперь уже частным собственником, решения проблемы о соответствии тарифной сетки действующему трудовому законодательству «просто-таки аморально», так как из за роста потребительских цен реальная зарплата шахтером непрерывно уменьшалась и летом 2004г. она была значительно меньше, чем три-четыре года назад.

Заикнувшись об «аморальности» представителей «донецкого» бизнеса, Волошин тут же продемонстрировал свой пиетет по отношению к ним: «Впечатление после первых встреч и действий с представителями собственника – положительное. Эти люди знают, чего хотят и похоже, умеют добиваться намеченного. А цель у них одна – повысить эффективность производства». Зачем капиталисту повышение эффективности производства, Волошин умолчал, но добавил, что «новый собственник» намерен получать от «Павлоградугля» не менее 15 млн. тонн угля в год.

Безусловно, «донецкие» бизнесмены «знали, чего хотели» и цель у них могла быть только одна, - как можно быстрее получить прибыль на вложенный капитал. Помогать им в этом взялись проводники «буржуазной рабочей политики» типа Волошина, у которого остались «положительные впечатления» от общения с «аморальными» акулами «донецкого» бизнеса.

Этого тред-юнионистского пособника буржуазии довольно красноречиво характиризует такой эпизод.

Летом  2004г., после продажи «Павлоградугля» «донецким», по шахтам поползли настойчивые слухи о грядущих массовых увольнениях. Якобы, 40% всех рабочих будут скоро уволпены по сокращению штатов. Волошин, который еще совсем недавно призывал шахтерский «народ проснуться и присмотреться, не наползает ли черный туман приватизации», выступил перед рабочими по этому поводу. «40 процентов?! Этого допустить нельзя! Профсоюзы намерены использовать все меры, чтобы не допустить столь массовой безработицы в Западном Донбассе!».

Способность блока ПРУП-НПГУ принимать какие-то «меры» против бизнес-интересов «работодателя» выглядела очень сомнительной. Но характерно, что профбосс НПГУ уже был согласен на сокращения, на безработицу, хотя и не столь массовую, по сравнению с цифрами циркулировавшей среди рабочих непроверенной информации.  Волошин считал, что выбросить на улицу «всего лишь» четыре тысячи работающих пенсионеров было бы вполне «разумным подходом» со стороны «нового собственника».

Между тем, уже в июле 2004г. Западно-Донбасский региональный комитет НПГУ взялся за «настойчивую работу» по подготовке проекта коллективного договора на 2005 г. Этот проект предусматривал полное соответствие базового уровня шахтерской зарплаты тому минимуму, который гарантируется законодательством о труде.

Однако, в сентябре 2004г. объединенный комитет ПРУП-НПГУ был вынужден констатировать «отклонения от наработанной в прежние годы методики переговорного процесса между собственником и наемными работниками, от норм действующего законодательства».

Оказывается, что новый собственник – «частная структура» - нарушил сроки согласования проектов и саботировал создание совместной административно-профсоюзной комиссии по разработке коллективного договора. Единый проект от блока ПРУП-НПГУ, направленный собственнику 30.07.2004, был возвращен в объединенный комитет с замечаниями и дополнениями администрации только 13.09.2004. При этом, условия покупки рабочей силы, предложенные представителями частного капитала, содержали «немало ухудшающих моментов, отдельные льготы были исключены вообще».

Вместо деятельности предусмотренной трудовым законодательством совместной комиссии по разработке коллективного договора, менеджеры и профбоссы «Павлоградугля» встречаются 21-го и 22-го сентября для обсуждения и согласования его статей. Профсоюзная сторона отметила «бурные споры» и свой, неизвестно на чем основанный, «крупный успех».

«По многим, не устраивающим профсоюзы пунктам, удалось найти компромиссные решения, а некоторые пункты и предложения администрации холдинга были вообще исключены». За этими достаточно обтекаемыми формулировками скрывался «успех» профбоссов ПРУП-НПГУ, который еще раз показал, какой дешевой рабочей силой является украинский шахтер.

В согласованном проекте коллективного договора на 2005г. профбоссам наконец-то удалось выйти на позиции, уже гарантированные наемному труду законодательством украинского буржуазного государства. Отметим несколько моментов.

В проекте были зафиксированы:

- выплата зарплаты два раза в месяц (украинский буржуазный КЗоТ во всех своих редакциях постоянно фиксирует эту норму);

-определенные социальные гарантии ветеранам Второй мировой войны, участникам боевых действий, инвалидам туда и ликвидаторам аварии на Чернобыльской АЭС (что является повсеместным на предприятиях, принадлежащих государственному капиталу).

Сообщая о своем «крупном успехе» на переговорах 21-22 сентября, профбоссы подчеркнули, что им «удалось отстоять» первоначально отброшенное частным собственником (но, опять же, повсеместно сохраняющееся на государственных предприятиях) положение проекта коллективного договора о предоставлении рабочим дополнительных отпусков (с сохранением средней зарплаты) продолжительностью в три дня, при вступлении в брак, в случае смерти близких родственников и два дня (здесь частный капитал, по сравнению с государственным, все-таки «вырвал» один день!) при рождении ребенка.

Ветераны, проработавшие более 20 лет на предприятиях холдинга, получат от частного собственника увеличение длительности отпуска натри оплачиваемых дня (на государственных предприятиях для получения такой льготы достаточно проработать пять лет).

В случае, если снова начнутся задержки с выплатой заработной платы, «новый собственник» обязался выплачивать рабочим  0,05% от суммы просроченного платежа за каждый день задержки (этой нормы нет в украинском КЗоТ и поэтому можно сказать, что это прямое заимствование из нового российского КЗоТ).

Интересный обходной маневр был применен при решении кардинального вопроса о минимальном размере шахтерской зарплаты, над которым так безуспешно бились оба шахтерских профсоюза в течение ряда лет.

Вопрос о законодательно гарантированном некотором превышении тарифной ставки первого разряда по сравнению с величиной минимальной зарплаты в Украине, был подменен вопросом о минимальной величине начисляемой зарплаты. По версии объединенного комитета, администрация «нового собственника» настаивала на том, что минимальная величина начисляемой зарплаты должна быть не ниже законодательно установленного уровня минимальной зарплаты. Это означало бы, что тарифная ставка первого разряда по прежнему была бы значительно меньше минимальной зарплаты, так как начисляемая зарплата состоит не только из тарифа но и из различных доплат: за работу в ночное время; за вредные условия труда; за перевыполнение сменных заданий, а также премиальных выплат. 

Однако, в итоге прений, был почему-то принят «альтернативный» профсоюзный вариант: величина начисленной зарплаты гарантировалась не ниже прожиточного минимума. Но опять же, это «повышение зарплаты» в целом даже не достигает потолка законодательных гарантий, которые, в принципе, декларируют необходимость совпадения величин минимальной зарплаты и прожиточного минимума. К тому же, в случае «простоя не по вине работника», рабочему будет платиться только тарифная ставка, базовая величина которой не учитывалась в подобном «компромиссе» и опять же, будет меньше официально определенного уровня минимальной зарплаты.

В целом, по итогам переговоров о содержании коллективного договора на 2005-й год, можно было говорить о том, что менеджмент концерна СКМ решил в большей степени оглядываться на нормы собственного буржуазного трудового права, чем это делали «угольные генералы» от Госуглепрома…

 

Политический вектор.

Бурные политические события поздней осени 2004 г. (вошедшие в новейшую историю Украины под названием «оранжевой революции»), когда «агентам влияния» межимпериалистического соперничества за Украину удалось втянуть в свою схватку за власть большие массы мелкой буржуазии и пролетариата, раскололи профсоюзный блок ПРУП-НПГУ на «Павлоградугле».

ПРУП, как отраслевая структура украинской наследницы ВЦСПС, «традиционной» Федерации профсоюзов Украины (ФПУ)*, как услужливый лакей директоров и хозяев угольной промышленности, всецело поддержал кандидата в президенты от  правящей бюрократии и подпирающей ее пророссийской крупной буржуазии Юго-Востока страны, -  премьер-министра      В. Януковича, который стал официальным победителем президентских выборов в ноябре 2004 г.

НПГУ, на протяжении всей своей истории, последовательно блокировался с каждой оппозиционной прозападной право-либеральной политической группировкой украинской буржуазии. Со времен выборов в парламент четвертого созыва (2002-2006), НПГУ находился в «Блоке Юлии Тимошенко» (БЮТ), этом конгломерате правых политических формаций. Бессменный председатель НПГУ г-н Волынец прошел в этот парламент по списку БЮТ и являлся членом его парламентской фракции. Аппарат НПГУ полностью поддержал «оранжевую революцию» и новоявленного «мессию» мелкой буржуазии В. Ющенко и… оказался в изоляции.

Подавляющее большинство шахтеров Донбасса, в трогательном единстве с «угольными генералами», частными хозяевами и их ПРУПовскими марионетками, поддержало «бело-голубую» «стабильность по Януковичу» и требовало от правящей бюрократии решительного «наведения порядка», вплоть до введения чрезвычайного положения и применения военной силы для разгрома «оранжевых».

Под эгидой новоиспеченной «Промышленной Лиги «Юго-Восток»», на шахтах и заводах шли митинги, где господа начальники и функционеры ПРУП призывали рабочих к борьбе с «оранжевой чумой». Шахтеры откликнулись на призыв своих эксплуататоров. «Донецкий» менеджмент «Павлоградугля» формировал шахтерские отряды (которые получали неизвестно как оказавшиеся в распоряжении директоров сухие продовольственные пайки с армейских складов) и направлял их в Киев и под Киев.

Так и не побывал в «деле» против «оранжевых», эти отряды вдруг убрались с окраин и окрестностей Киева и вернулись на Донбасс. «Отмашку», якобы, дал «сам Ринат Леонидович» («всемогущий» глава концерна СКМ Р. Ахметов) после профилактической беседы с представителями американского посольства. Шахтеры вернулись на шахты. Им осталось только дожевывать армейские сухие пайки (их «павлоградские» остатки доедали даже в Днепропетровске) и глухо ворчать по поводу того, что они, привычные к тяжелому физическому труду, голыми руками разогнали бы «оранжевых студентов», разгромили бы этот «бандеровский Киев», а столицей своей объявили бы Харьков…

Сепаратистская фронда государственной бюрократии и буржуазии юго-восточных областей, кульминацией которой был известный съезд в Северодонецке, не была голословной и беспочвенной. В декабре 2004г. идея отделения от Украины и присоединения к вожделенному «порядку» путинской России получила очень значительное распространение среди промышленных рабочих Донбасса и Индустриального Приднепровья. В пролетарском рейтинге популярных буржуазных политиков, Путин прочно удерживал первое место. Где-то рядом с ним в этом рейтинге обретался и пресловутый «батька» Лукашенко…

В  совершенно лишенных социальной памяти о великой  революции 1917-1921г.г. рабочих коллективах, к исходу 2004г. вдруг повсеместно ожили «воспоминания» и пошли рассуждения о Донецко-Криворожской республике 1918г., о целесообразности ее восстановления в современных условиях, но теперь уже на совершенно реакционной основе, - под руководством непосредственных эксплуататоров промышленного пролетариата…

В 2005г. политические страсти постепенно улеглись. Победившая «оранжевая революция» в итоге оказалась «холостым выстрелом» украинского национально-демократического движения. Шедшие за Ющенко и Тимошенко мелкобуржуазные и пролетарские массы, что называется, «отримали облизня»…

Итоги и перспективы.

Рабочее движение времен буржуазно-демократической революции 1989-1991г.г. было преимущественно шахтерским и прорыночным. Как таковое,  оно стало инструментом (средством) реставрации частновладельческого капитализма и было использовано в этом качестве наиболее радикальными реставраторскими элементами правящей КПССовской (сталинистской) бюрократии.

В начале 90-х годов ХХ ст., столкнувшись с необходимыми составляющими процесса реставрации (разрушением плановой экономики, разграблением госсобственности, резким падением жизненного уровня промышленного пролетариата), это рабочее движение оказалось поразительно несостоятельным в отстаивании самых непосредственных интересов и нужд рабочего класса и к исходу десятилетия почти полностью сошло с социально-политической сцены.

От ультимативных требований к последнему правительству «СССР» до жалких голодовок в забоях и у дверей директорских кабинетов – такую траекторию за период с 1991 по 2004г.г. описал Независимый Профсоюз Горняков, эта ударная сила «буржуазной рабочей политики».  

На «Павлоградугле» мечта бастовавших летом 1989г. шахтеров сбылась: наконец-то на их шею вместо государственной бюрократии уселся «реальный» или «эффективный» частный собственник.

Концерн СКМ стал вовремя платить зарплату, то есть признавать за шахтерами право быть наемными работниками. Но их труд стал гораздо более интенсивным, чем это было во времена госхолдинга. Увеличение норм выработки, при сохранении прежних тарифов и сокращении штатов работников основных подземных профессий, означало не только интенсификацию труда, но и увеличение степени его эксплуатации. Однако для осознания себя беспощадно эксплуатируемой дешевой рабочей силой, шахтерам «Павлоградугля» понадобится, возможно, очень длительное время, учитывая тот социальный макрофактор, что способ воспроизводства их способности к труду, по прежнему, остается в значительной степени непролетарским.

К тому же,  всей логикой своего положения, которая определилась историей их происхождения и развития, существующие рабочие организации – ПРУП и НПГУ, как в блоке, так и в отдельности, будут только способствовать частному капиталу в выжимании наибольших объемов прибавочной стоимости из шахтерского труда.

Социальная пассивность – вот доминирующая модель поведения  шахтеров «Павлоградугля» после его приватизации…

В то же время, в  масштабах всей Украины нет никаких обнадеживающих перспектив для самодостаточного возникновения и развития нового рабочего движения, вооруженного интернационалистической социалистической программой. Без подъема массового организованного антикапиталистического рабочего движения в центрах мирового империализма, слабый, все еще не порвавший своих связей с селом, с приусадебным хозяйством, украинский промышленный пролетариат обречен беспомощно гнить в болоте слабого, ублюдочного «пост-советского» частновладельческого капитализма…

 

О. Дубровский.

Декабрь 2004 – декабрь 2021.

Примечания:

* Официальные или «традиционные» профсоюзы (ВЦСПС) – одна из политических составляющих государственно-капиталистического тоталитарного режима в «СССР», т.н. «приводной ремень от партии к массам». Квази-профсоюзная организация-монополист, объединявшая в своих рядах, как администрацию работодателя-государства, так и собственно наемных работников, для которых членство в ВЦСПС носило обязательный характер. Основная направленность деятельности, – штрейкбрехерство, т.е. нейтрализация и выхолащивание протестной и любой другой самостоятельной активности рабочего класса. Попытки создания альтернативных профсоюзов в «СССР» репрессивно подавлялись вплоть до начала кампании «перестройки, демократизации и гласности». «Традиционные» профсоюзы оказались единственным общественно-политическим институтом государственно-капиталистического режима, уцелевшим после его краха и распада «СССР». После 1991г., в независимой Украине, существование «традиционных» профсоюзов поддерживается современной пробуржуазной государственной бюрократией для выполнения тех же функций: гасить и обезвреживать классовое сопротивление пролетариата. Несмотря на фиктивный характер очень многих первичных организаций на предприятиях, по прежнему доминируют в украинской тяжелой индустрии, охватывая своим членством до 90% рабочих в металлургии и машиностроении. Аппарат этих профсоюзов саботирует стачечную борьбу, навязывает пролетариату т.н. «социальное партнерство» с эксплуататорами.