Веселый дом, в котором не смешно

История моей болезни. Часть 2.

Я мушу вибачитись перед читачами першої частини "Історії моєї хвороби" за те, що продовження її буде не українською , а російською мовою. В Одесі й зараз більшість мешканців розмовляє російською, тим більше це стосується описуваного періоду. Хоча навіть зі своїм лікарем я намагався іноді розмовляти українською, але все ж у психіатричній лікарні чути українську мені доводилося в основному по телевізору.

Летом 2011 г. с бригадой слесарей троллейбусного депо, где я работал,  я ездил на похороны нашего коллеги, слесаря, умершего в 34 года от пневмонии. Проезжая по одной из улиц мимо довольно большого ветхого здания, обнесенного каменным забором, я услышал от своего бывшего напарника молодого слесаря:

- Сейчас будем проезжать веселый дом, – на его лице сияла улыбка. Я ничего ему тогда не ответил. Хотя мог бы многое.

Большинство людей относится к этому заведению с насмешкой или страхом. Сюда редко кто попадает по своей воле и еще меньше людей, которые об этом рассказывают, потому что попадание сюда ставит на человеке клеймо на всю оставшуюся жизнь. Большинство пациентов сюда привозят родственники – родители, братья, сестры, дети. Добровольно ложатся намного реже – как правило те, кто оформляет себе инвалидность, чтобы получить пенсию. Еще реже сюда попадают по решению суда.

Отделение судебно-психиатрической экспертизы

В русской литературе есть прекрасное описание психических заболеваний и отечественной психиатрии в повести Антона Чехова «Палата №6». Написанная в конце 19-го века она не устарела и сейчас. Многое конечно изменилось. Вместо отставного солдата Никиты за больными смотрит в основном женский персонал из медсестер и санитарок, которые всеми силами и особенно силами пациентов пытаются поддерживать чистоту. Но нищета и сами болезни практически не изменились.

Есть также замечательные произведения Владимира Высоцкого «Песня о сумасшедшем доме» и «Письмо пациентов Канатчиковой дачи», написанные, говорят, по собственному опыту пребывания в подобном заведении. 

Сказал себе я: "Брось писать". Но руки сами просятся.

Ох, мама моя родная, друзья любимые,

Лежу в палате, косятся, боюсь, сейчас набросятся,

Ведь рядом психи тихие, неизлечимые.

Бывают психи разные, не буйные, но грязные.

Их лечат, морят голодом, их санитары бьют.

И вот что удивительно,- все ходят без смирительных,

И все, что мне приносится, все психи эти жрут.

Я не могу конечно сравнивать свои способности с такими величинами как Чехов и Высоцкий, но, может быть, и мои заметки будут кому-то интересны. Неплохой очерк о той больнице, где я был, разместила в 2010 г увы, несуществующая уже одесская газета "Юг"

Первый раз я попал в ОКПБ № 1 («Слободка») 13 сентября 2000 г. с острым параноидным психозом, который выражался в мании величия и мании преследования.

Характерный эпизод первого дня моего пребывания в больнице. Меня, как и всех поступающих, сперва помещают в надзорную палату – рядом с постом дежурной медсестры.  Перед постом в коридоре на железной кровати лежит привязанный довольно крепкий мужик. Я спрашиваю ребят в палате: кто это? Мне отвечают:  

- Цыганский барон.

Я выхожу в коридор, тихонько подсаживают к нему и говорю:

- Как Вы думаете: у нас еще есть время?

Тот на меня удивленно смотрит и говорит: - Конечно. - Я продолжаю:

- Нам очень повезло, что мы в Одессе, а не в городе Грозном.

Когда-нибудь на Земле обязательно будет цыганское государство.

Мужик долго обдумывал, потом спрашивает:

- Батя, а где наша родина?

Не помню уже, что я ему ответил. Но потом мне объяснили, что никакой он не цыган, а украинец, и служил он прапорщиком внутренних войск.

Привязывают к кровати вообще не часто – только особо буйных и беспокойных, которые кричат и проявляют агрессию по отношению к другим пациентам. Драки вообще случаются редко. Скажу откровенно, что я сам дважды дрался и получал по физиономии, при чем сам же выступал в качестве нападающей стороны.

Насчет грязных психов, упоминаемых Высоцким, - это отнюдь не поэтическая метафора. В отделении, где я был, например, душ для больных большую часть времени не работал вообще, а сантехника имеет возраст лет 40, если не больше. Раз в неделю пациентов водят в душ для персонала. В обычное время можно «принять душ», окатив себя из ведра прямо в туалете – рядом с двумя посадочными местами, то есть крепко зацементированными унитазами. Ведро стоит тут же – для сливания. В него постоянно течет струйка воды из вечно поломанного крана. Да и сами пациенты по большей части не стремятся эту чистоту поддерживать, а некоторые могут ходить под себя в кровать или в штаны. Так что работа санитарок в таких заведениях – не сахар.

Тем, кто представляет себе психбольницу по знаменитому фильму Милоша Формана «Пролетая над гнездом кукушки» (1975 г.), снятому по роману Кэна Кизи "Над кукушкиным гнездом", могу сказать, что в наших психбольницах не практикуют таких сеансов групповой психотерапии, как не используют и лоботомию. Впрочем, нет и таких оборудованных спортплощадок для игры в баскетбол, какие показаны в фильме. Все это у нас заменяет трудотерапия. Великое слово. Означает оно то, что наиболее адекватные пациенты моют полы в палатах, коридорах, столовой, туалете и курилке, а сердобольные санитарки дают им за это сигареты или кормят тем, что приносят из дому. Кончено обеспеченные пациенты этим не занимаются – им все необходимое приносят родственники. Такие могут в это время играть в карты, шахматы или разгадывать кроссворды.

Раз в месяц в отделении проходит генеральная уборка: моют не только полы, но и стены, окна. Занятые в этом пациенты также получают вознаграждение в виде еды и сигарет. Таковы неписаные правила. Поэтому среди пациентов даже есть конкуренция: кто будет делать «генералку».

Вы не подумайте, что в психбольницах нет казенного питания. Строго по расписанию три раза в день - на завтрак, обед и ужин -  выдают кашу, а на обед еще и баланду, похожую на суп. Так что с голоду здесь не умрете. Два раза в неделю на завтрак даже дают полкружки молока к этой самой каше. Глава Ассоциации психиатров Украины Семен Глузман в одной из своих статей в 2013 г. писал, что на питание одного пациента психбольниц государство выделяет от 5 до 6 грн в день. Не знаю, насколько это так, но по факту вряд ли тратится больше.

Поэтому особый праздник для пациентов – «церковный обед», который привозят один раз в неделю из какой-то благотворительной организации. Действительно борщ, похожий на борщ,  гарнир, похожий на плов, и салат. Я впервые столкнулся  с этим в 2008 г. Поначалу мой атеизм резко протестовал, но потом голод таки взял верх.

В 2000 г., когда я впервые попал в психбольницу, здесь была комната отдыха пациентов, где стояло пианино и стол для тенниса. Но уже в 2008 г., когда я попал в то же отделение, всего этого уже не было. Эта комната теперь занята под кабинет старшей медсестры, там оформляют истории болезней и прочие документы. Для пациентов в ней остались только две полки с книгами – библиотека. Укомплектованная в основном изданиями советских времен, библиотечка содержит в основном художественную и популярную литературу и даже труды Ленина 1941 года издания. За время пребывания в психбольнице я перечитал Джека Лондона, Герберта Уэллса, Степана Васильченко, Вячеслава Иванова, Владимира Короленко, Николая Островского, а также несколько книг из серии «Жизнь замечательных людей» - «Сен-Симон» и «Камо».

В теплое время года пациентов выводят на прогулки во внутренний дворик, посреди которого на клумбе остались даже несколько роз. Я как бывший работник «Зелентреста» даже подрезал их весной 2012 г., и вместе с другими пациентами перекапывал клумбы и сажал там цветы, купленные сестрой-хозяйкой.

Родственники всех пациентов платят за койко-место по 200 грн в месяц (так было в 2011-2012 гг., не знаю, сколько сейчас). Из этих средств закупают моющие средства, краски, кисточки и прочее необходимое для поддержания отделения в более-менее приличном виде. Я платить этот ежемесячный взнос отказался, поскольку находился там по решению суда.

Всех пациентов можно условно разделить на две категории: попавшие сюда впервые и так сказать «постоянные клиенты», попадающие в больницу регулярно несколько раз в год, или просто отпускаемые на короткое время в отпуск. Попавшие впервые как правило следят за собой выглядят более чисто. Острые психозы довольно ярко вспыхивают, но очень быстро проходят. В качестве примера можно назвать Ж. и О.

Ж. – автомаляр, работающий на СТО, молодой парень 25-30 лет, не женат. Сам родом из Молдавии, приехал в Одессу на заработки. Хотя в Кишиневе он закончил какой-то юридический институт, но зарабатывает себе на жизнь тем, что красит машины. Постоянная работа с красками безо всяких респираторов также видимо сказалась на его здоровье. По его рассказу, он познакомился Вконтакте с девушкой, влюбился в нее, но потом понял, что она его просто разыграла. На этой почве у него начались мании и психозы, в результате которых он и попал в больницу. Скорую вызвала его квартирная хозяйка, у которой он снимает комнату. Человек он очень добродушный и позитивно настроенный к людям. После выписки из больницы несколько раз даже приезжал навестить своих новых товарищей по несчастью, привозил сигареты и продукты.

О. – слесарь железной дороги, 50-55 лет. Был женат, жена умерла, имеет дочь и внучку. Практически всю жизнь работал на железной дороге. Рассказывал, что при Союзе хорошо было воровать из товарных вагонов все, что под руку попадалось, в том числе вино из бочек. Тогда он сильно пил, но потом в 90-х годах закодировался и уже долгое время не употребляет алкоголь вообще.  Зимой 2012 г. он работал слесарем-сантехником одной котельной железной дороги, и него началось паническое расстройство: стало казаться, что котлы вот-вот лопнут, все замерзнет и заледенеет. Медсестра нашего отделения говорила, что это возможно реакция организма на кодировку. Скорую вызвали на работе, откуда его и привезли.  Когда психоз прошел, мужик он оказался довольно рассудительный. Каждое утро делал зарядку и обливал себя водой из ведра в туалете. Читал книжки, которые ему приносили  или которые брал у меня. Дочка оформила ему пенсию инвалида 3-ей группы. Мизерная пенсия, но хоть что-то. Больше всего он переживал, чтобы его оставили на работе на железной дороге, потому, что там людей с психическими заболеваниями не принимают и не держат.

Постоянные «клиенты» большей частью имеют уже инвалидность, иногда даже пожизненную и не могут работать. Хотя бывают исключения. Некоторые работают с инвалидностью, периодически ложась в больницу, чтобы подтвердить себе группу и получать пенсию дальше. Есть даже такие, которым инвалидность не нужна. Например, А. – менеджер фирмы по продаже сантехники, 30-35 лет, высшее образование, свободный английский, зарплата около 500 долл., был женат, есть сын (остался у жены). По его рассказу родители давно в разводе, мама живет в Испании, отец в Украине (не в Одессе), он живет сам. Впервые я его встретил в больнице еще в 2000 г., он еще не был женат и попал туда впервые. Как оказалось, такие попадания ему необходимы раз в год или два, в остальное время принимает таблетки. Поддерживает спортивную форму, очень уверен в себе: « Я - целое торнадо добра!»

Прямая противоположность В. – парень лет 25-27, закончивший только школу, невысокого роста, худой с темными кругами под глазами, большую часть времени проводящий на кровати под простыней или одеялом. Периодически бредит, называя себя «ниндзя-черепашка», «Вася Кипелов» или «Мила Йовович», иногда поет и как-то истерически смеется. Из родственников у него есть только старший брат, который иногда где-то раз в месяц забирает его на день – погулять в парке.

А. парень лет 25-30, также остался без родителей. Говорит, что оба они сильно пили, мама умерла от туберкулеза, куда пропал отец, я уже не помню. Квартиру родителей они с сестрой продали и теперь ему жить фактически негде. Работал разнорабочим в разных фирмах и супермаркетах, но нигде не прижился. Говорит, что слышит периодически «голоса». Из родственников у него осталась только сестра, которая и навещает его с мужем. Он мне подарил «Войну миров» Герберта Уэллса.

С. парень лет 25-30, живет с мамой. Пожизненная инвалидность. Говорит, что работал грузчиком на рынке «7-й километр». Мне он любил рассказывать, что покойный отец оставил ему большое наследство в виде различных акций и облигаций в Одессе и за границей (включая полезные ископаемые на Севере, Диснейленды и т.п.), и даже просил составить заявление на имя заведующего отделением с просьбой предоставить ему адвоката, чтобы все это наследство вернуть («обо всем этом должен знать консул США»).

Попадались бывшие моряки, оказавшиеся в силу жизненных обстоятельств без жилья и без работы и оформившие себе инвалидность. Помню мои дискуссии с одним из них (К. , лет 50), большим патриотом Советского Союза, даже вызвали удивление молодой девушки-врача, которая просила нас быть потише.

- Я на ВТЭКе так и сказал: психические заболевания имеют социальные причины. Она так удивилась, будто я ей Америку открыл.

Второй бывший моряк лет 35-40, с гордым именем Спартак, оказывается даже ходил в ту же школу, что и я. Электрик и мастер на все руки, но оказался без жилья. Одно время даже жил в одесском Иверском монастыре. Рассказывал, что постоянные пьянки, устраиваемые там братией, ему надоели  за два месяца так, что он ушел оттуда. Очень бросалось в глаза ему там и социальное неравенство. Одни монахи приезжали на дорогих иномарках, другие иногда не имели денег и на питание.

Осужденных на принудительное лечение я встречал там редко. Запомнился один из них – А. невзрачный невысокий мужичок лет 45-50, был осужден на принуд. лечение за убийство соседа по комнате в общежитии. Работал водителем грузовика, раньше даже водил троллейбус. Говорит, что сосед при помощи черной магии и какого-то начальства хотел его выжить, в результате он его убил простыми ножницами. Его сначала направили в специальную психбольницу тюремного типа в Днепропетровск, а спустя пять лет перевели в обычную больницу в Одессу. Каждые полгода его возят в суд, чтобы суд продлевал ему принудительное лечение, как того требует «Закон о психиатрической помощи». Родственников у него не осталось, во всяком случае они к нему не ходят.

К моему удивлению лежал там даже бывший сотрудник СБУ М. – парень 25-30 лет.  Он рассказывал, что его отец всю жизнь проработал в КГБ-СБУ и его туда же устроил. Он закончил Академию СБУ в Киеве, пару лет работал в Одессе, но ему эта работа не понравилась, поэтому он ушел оттуда работать в банк. Ничем особо примечательным, кроме русского патриотизма он мне не запомнился. Когда я вспоминаю свои разговоры с ним, до сих пор у меня возникают иногда параноидные мысли о том, не слишком ли я много ему рассказывал о себе и своих знакомых. Оправдываюсь только тем, что и у меня, и у него все-таки психиатрический диагноз.

Во время первого периода пребывания в больнице в 2000 г. я даже подружился с одним постоянным пациентом Г. Он был старше меня лет на десять, хорошо играл в шахматы, инвалид 2-й группы. Его отец на закате СССР был преподавателем научного коммунизма в Одесском военном училище, мать работала там же библиотекарем. Но отец завел себе роман на стороне и бросил семью. Его уволили со службы за «аморалку». У Г. после этого начались психические расстройства. Он успел жениться, завести ребенка, но жена вскоре от него ушла и уехала с дочкой в другой город. Тогда он был «марксистом» и русским патриотом:

- Настоящие патриоты ездят на «Жигулях», а предатели – на иномарках!

Позже он писал письма Путину и даже вступил в одну из марксистских групп Ю.Ш.  Хотя Г. даже одно время работал в том же «Зелентресте», где и я, но я его патриотизм не разделял, поэтому никакого желания поддерживать с ним дружбу не было, так что я ему довольно грубо объяснил, что я думаю по поводу патриотизма.

Из второго моего пребывания в больнице в 2008 г. мне больше всего запомнился инженер сотовой связи М. Лет 40. Он сам из Хмельницкой области, там у него жена и сын. В Одессу приехал в командировку и здесь влюбился в другую женщину, у которой у самой дочь от первого брака. Не знаю, что послужило причиной его психоза, но он утверждал, что ведет здоровый образ жизни, занимается спортом и до этого никогда жене не изменял. Действительно он держался молодцом, и даже учил боксу молодых парней – соседей по палате. Самое поразительное, что к нему в больницу приходили обе женщины: и жена, которая приехала из Хмельницкого, и возлюбленная из Одессы.

Увы, не всегда все заканчивается хэппи-эндом. В 2000 г. в больнице мне повстречался молодой веселый парень, по имени Ваня, электрик по профессии. Я тогда был довольно занудным учителем истории, над которым смеялись ученики. Помню как я ему стал жаловаться:

- Вот захожу я в класс, начинаю урок, строю их, а мне пацан-ученик говорит при всех: «Иди попрыгай!» Что бы ты ему ответил?

- Я бы ему сказал: «Пойдем попрыгаем вместе!» - ответил мне Ваня. И он был прав.

До сих пор помню и его высказывание о нашей стране:

 - Украина – самая богатая страна в мире. Ее нужно отдать японцам! Они построят здесь рай, иначе все будет говном, как сейчас.

Жаль, но поговорить на эту тему мы с ним уже не сможем. В 2012г., когда я попал в ту больницу снова, я случайно узнал из разговора санитарок, что Ваня повесился.

 А.З.